Сунь долго изучал поверхность стола. Ло Бин, приняв это за свидетельство признания поражения, встал и с удовлетворенным видом сделал движение, что означало: он собирается уходить. Все его поведение говорило о том, что у него найдутся более важные и неотложные дела, чем трата времени на погоню за этими неудачниками – людьми вчерашнего дня.

– Иногда я просто не знаю, как бы я жил без этого вида. Вы как-нибудь должны нарисовать его для меня на холсте, генерал.

Ло Бин был уже возле двери. Услышав эти слова, он остановился. Тон, которым Сунь Шаньван произнес эти слова, плохо сочетался с предыдущим его признанием своего, якобы подчиненного положения. В нем слышались нотки сдерживаемого смеха.

– Вид, инспектор?

Сунь и Ван уже стояли, повернувшись спиной к Ло Бину и глядя в окно.

– Это может служить утешением, – сказал Сунь, обращаясь к окну, – когда наступают плохие времена. Когда, например, двое иностранных шпионов пробираются на территорию кантонского аэропорта и фотографируют изнутри всю начинку «боинга» компании «Грузовые перевозки Серединной Империи». Перед тем как взорвать его.

Сунь начал говорить, когда Ло Бин уже держался за ручку двери. Но он снова закрыл ее, очень осторожно, очевидно опасаясь нарушить внезапную тяжелую тишину, повисшую в кабинете.

– Мне доложили, что фотографии первоклассные, – сказал Ван.

– Да, да, просто отличные.

Ло Бин прочистил горло:

– Эти шпионы, о которых вы сказали… Они мертвы?

– Они живы.

– Оба живы?

– Оба.

Ло Бин помешкал еще мгновение, потом по-крабьи, боком подобрался к окну и встал между Сунем и Ваном. Ни тот, ни другой не смотрели на него. Им это было ни к чему. Они видели отражение его лица в стекле.

То, что генерал увидел из окна, было до жути знакомо: кто-то сидел на берегу озера, мрачно глядя на него. Но на этом человеке была полковничья, а не маршальская фуражка; и хотя медаль Героя военного времени первой степени могла принадлежать офицеру трех родов войск, окаймленные золотом небесно-голубые петлицы свидетельствовали, что сидящий служит в авиации.

Ло Бин так напряженно и сосредоточенно рассматривал полковника Лай Цзяяо, сидевшего в саду внизу, что не расслышал поначалу слов Сунь Шаньвана, сказавшего со вздохом:

– Я скучаю по своему секретарю Чжан Минжуну. Такой полезный парень. Но он сейчас отсутствует.

– А чем он занят? – спросил у оконного стекла Ван.

– Раскопками. – Еще один вздох. – Этот парень, он всегда что-нибудь раскапывает.