На лице Лулу появилось выражение ужаса.

– Эти факторы могут стать причиной паранойи, сопровождаемой агрессией.

– Не страхом?

– Вполне возможно возникновение и развитие мании преследования. Может быть, Аманда считает, что я хочу причинить ей вред.

– Какова наиболее вероятная причина в ее случае?

– Паранойи?

– Да. – Лулу села на пол и взяла кружку.

– Изменение биохимии мозга создает условия, благоприятные для изменения личности. То, что мы подавляем всю жизнь, может вылезти наружу. Особенно ярко это проявляется у лиц, скрывающих низкую самооценку.

– Не похоже на ту Аманду, которую я знаю.

– Да. Но она демонстрирует резкую смену поведения, полностью укладывающуюся в схему психического расстройства, одним из классических симптомов которого является расценивание пациентом дружеских по отношению к нему действий как враждебных. Что мы здесь и наблюдаем.

– А что вы на самом деле думаете? Что у нее произошло масштабное изменение личности в результате прогрессирующей эпилепсии, опухоли мозга или инсульта?

– Вы уверены, что у Аманды никогда не бывало депрессивных состояний?

– Настолько, насколько в этом вообще можно быть уверенным. И все-таки надо быть идиотом, чтобы писать неправду в бланке медицинской страховки, верно?

– Контракт потеряет силу при первом же обращении к врачу. – Майкл отпил еще кофе. Он был голоден, но не хотел терять время на еду. Для него имела значение сейчас только Аманда, и его беспокойство росло с каждой секундой.

Он странно себя чувствовал в квартире Лулу. Будто где-то недалеко была Аманда.

– В общем, совсем не обязательно, что у нее психическое расстройство. У правил всегда бывают исключения, хотя настораживает агрессивность. При депрессивном расстройстве ситуация несколько иная, но мы уже договорились, что депрессии – не ее удел. Мы зашли в тупик.

Лулу кивнула.

– Непонятно, чем она испугана.

– Да. – Майкл перемотал кассету и вытащил ее из кассетной деки.

Лулу протянула руку: