Черт, за это и посадить могут. Проникновение со взломом. Газетчиков ждет сытный день.

Он одно за другим проверил окна первого этажа. Все заперты. Он решил подняться по пожарной лестнице. Борясь с сопровождавшей его всю жизнь боязнью высоты, он заставил себя дойти до узкой верхней площадки и, вцепившись в поручень, прижался лицом к оконному стеклу. За стеклом было помещение, похожее на гардеробную.

Он попробовал поднять нижнюю половину окна. К его удивлению, она легко ушла вверх. Безумие. Майкл Теннент, отойди от окна, спустись вниз, садись в свою машину и езжай работать. У тебя и на ноготь улик нет, чтобы оправдать проникновение в чужие владения.

Трясясь как в лихорадке, Майкл отступил от окна и огляделся. С площадки открывался отличный вид на соседний сад. Он был пуст. Пруд накрыт. Казалось, в настоящий момент там никто не жил. Дом слева почти полностью скрывал от глаз огромный куст ракитника. Хвойные же деревья в дальнем конце сада, посаженные, скорее всего, для того, чтобы убрать из поля зрения гараж, не позволяли увидеть улицу – а значит, оттуда нельзя было увидеть и его.

Майкл перелез через подоконник и, спрыгнув на толстый, занимающий весь пол ковер, задержал дыхание и прислушался. Тишина. Запах кожи и нафталина.

Бесконечные ровные ряды женской обуви, шляпные коробки, сложенные одна на другую. Платья в пластиковых мешках – как их выдают из химчисток, – выпирающие из открытой скользящей двери встроенного шкафа. Майкл осторожно прошел к двери по единственному узкому коридорчику между расставленной на полу обувью, взялся за ручку, прислушался. Когда он открывал дверь, по полу шаркнула резиновая полоса, подбитая снизу для защиты от сквозняка, но петли, слава богу, сработали беззвучно.

Он выглянул на лестничную площадку, стараясь смотреть сразу во все стороны и слушая тишину, которой был окутан дом. Откуда-то снизу доносилось тиканье больших часов. И только. Когда Майкл бесшумно выскользнул на площадку, пол которой был покрыт таким же серым ковром, как и в гардеробной, нервная дрожь сотрясла все его тело. Со всех стен, с фотографий на него глядела Глория Ламарк. Еще он увидел несколько закрытых дверей, бронзовый бюст Глории на пьедестале и широкую, с красивой резьбой, лестницу, уходившую вниз.

По самому краю лестницы, проверяя каждую ступеньку на скрип, Майкл добрался до следующей площадки, постоял там немного, прислушиваясь, настороженно оглядывая закрытые двери и прикидывая, что ему делать, если одна из них вдруг откроется. «Убегу, – решил он, – или вниз, к парадной двери, или вверх, к пожарной лестнице». Одна дверь была приоткрыта на долю дюйма, но света в комнате не было. Наверное, это была одна из комнат с опущенными занавесками.