Полицейский был вежлив, но в нем чувствовалось спокойное упорство, от которого Томасу становилось не по себе. Ему требовалось время на размышление.
– Я… да, наверное.
– Вы не могли бы найти их? Мы пока подождем.
Томас хотел сказать решительное «нет», но тут детектив добавил:
– Я видел абсолютно все фильмы с участием вашей матери.
На лице полицейского была написана такая искренность, что у Томаса поднялось настроение, и он сказал:
– Не могу понять, почему ей не дали «Оскара».
– Я тоже. Ну, может быть, вы все-таки поищете бумаги?
– Хорошо. Входите.
Томас мысленно выругался. Как глупо. И опасно. Надо было сказать, что сейчас он не может, пусть приходят в другое время. Хотя, возможно, если он правильно разыграет карту – а это был его козырь, что гараж сдается в аренду, – то он сможет выиграть немного времени. В самом доме не было ничего, что связывало бы его с доктором Джоэлем. Даже мобильный телефон остался в машине. Гараж был чист. Только «мондео» и белый фургон доктора Джоэля. Никаких следов «альфы-ромео».
Если ему удастся сохранить спокойствие и внушить доверие, он проведет детектива. Проведет и отправит восвояси – а это пока все, что ему надо. Дальше как пойдет.
Он отступил в глубь дома, впустил полицейских и закрыл за ними дверь. Детектив тут же подошел к картине, на которой была изображена мать, выходящая из лимузина.
– Королевская премьера «Вдовы из Монако», – с гордостью сказал Томас.
– Удивительно красивая женщина, – вздохнул Гленн. Ему повезло: он побывал дома у двух любимых актрис в течение такого короткого промежутка времени. Странно только, что Кора Барстридж, которая была звездой гораздо большей величины и у которой была гораздо более продолжительная актерская карьера, жила гораздо скромнее, чем Глория Ламарк.
Ее сын тоже был странным. Его мать умерла три недели назад, а ему, кажется, хоть трава не расти.
Не имитирует ли он английский акцент?
Томас провел полицейских в гостиную. От детектива теперь исходили недобрые вибрации – его подозрения росли.