– Солдаты?

Я задумчиво оглянулся на деревья:

– Кто-то выкопал их из той ямы. Вероятно, отец и Коль. А затем перезахоронили здесь. Но зачем?

Взмахом руки Димитри показал на море:

– Неплохо быть похороненным в таком красивом месте.

Пожалуй, в его словах была доля правды. Но кому нужны такие хлопоты? Это перезахоронение напоминало некий ритуал, хотя я никогда не замечал за отцом никакой религиозности. Еще большей загадкой была яма, из которой их вынули, – ее явно выкопали намного раньше и оставили, чтобы время уничтожило ее следы. Зачем кому-то понадобилось рыть большую яму только для того, чтобы похоронить два тела?

Как и все остальное, это казалось бессмысленным.

В тот же вечер мы вернулись к Каунидису, воспользовавшись его утренним предложением, а после обеда я заметил неподалеку у скалы огонек сигареты. Кому-то не спалось. В воздухе плыли негромкие звуки музыки. Я узнал в мелодии тот навязчивый мотив, который слышал, когда был здесь с Алекс. Спать не хотелось, к тому же меня одолело любопытство, и я вышел из своей комнаты и спустился на террасу. В то же время из темноты появился Димитри, и мы вдвоем стали слушать музыку. Казалось, что звуки доносятся с дальнего конца террасы, где слабый лучик света пробивался сквозь закрытые ставнями окна комнаты.

– Ты знаешь, что это за музыка? – спросил я.

– Да, народная песня, – ответил он. – О молодом пастухе, который полюбил прекрасную девушку. В деревню приехал чужестранец и похитил его возлюбленную. Сердце пастуха разбилось.

Я так и не понял, говорит он серьезно или шутит. Димитри стоял в тени, и я не видел выражения его лица. Мне показалось, или он действительно намекал на Алекс? А чужестранцем был я?

– А что было дальше?

– Между ними происходит поединок. Один из них погибает.

С замиранием сердца я чуть слышно спросил:

– Кто?

Секунду он смотрел на меня, а затем едва заметно пожал плечами:

– Не помню.

Словно услышав намек, музыка резко оборвалась. Димитри молча прошел мимо меня в дом.