Я вспомнил, что несколько минут надо подождать и затем можно продолжать путь, – чтобы избежать азотной болезни. Я позволил себе опуститься на двадцать футов, стараясь думать только о хорошем. Когда наконец время истекло, я наполнил жилет воздухом и начал подниматься на поверхность. Вынырнув в приятную теплоту солнца, я стянул маску и вынул загубник, несколько раз пошевелив сведенной челюстью. Никогда за всю свою жизнь я не испытывал такого облегчения.

«Ласточка» находилась метрах в двадцати от меня, и я поплыл к ней. Димитри выбирал линь, а когда я доплыл до кормы, помог забраться в лодку. Я снимал на палубе снаряжение и рассказывал ему, что ничего не нашел, надеясь, не услышать от него, что был близок к тому, чтобы потерять все.

Димитри проверил, сколько воздуха осталось в баллоне. И хотя он ничего не сказал, я знал, что израсходовал слишком много кислорода, и решил в следующий раз быть осмотрительнее.

– Как у тебя тут? – спросил я.

– Прошло несколько яхт, но далеко.

Мы поменялись ролями. На этот раз Димитри надел гидрокостюм и прикрепил баллон. Я передал ему утяжеляющий ремень и линь.

– Те же сигналы, согласен?

Он кивнул и передал мне бинокль, затем быстро, отработанными движениями проверил снаряжение, взглянул на часы, спустился в воду и сразу исчез.

В тот день мы оба сделали еще по два спуска, каждый раз уходя все дальше в залив и старательно исследуя дно. К концу дня мы собирались сходить в Киони и обменять пустые баллоны. Я позвонил Каунидису и сообщил, что мы заночуем на борту.

На моторе мы вернулись обратно в залив Пигания и встали на якорь. Ужиная сосисками с макаронами и запивая их пивом, мы договорились о вахтах по четыре часа и бросили монетку. Первая вахта досталась мне. Димитри ушел вниз спать, а я остался наверху, попивая кофе, чтобы отогнать сон. Держа ружье и фонарь всегда под рукой, я каждые пятнадцать минут прохаживался по палубе, прислушиваясь, не подойдет ли к нам тихо небольшая лодка.

Я знал, что рано или поздно это должно произойти.

24

24

Два дня мы методично осматривали залив, постепенно продвигаясь все дальше и дальше, пока почти не вышли за мыс. Димитри и я старались поддерживать необъявленное перемирие, хотя я все время спрашивал себя, как долго оно может продлиться. Мы избегали любого упоминания об Алекс. На деле мы вообще избегали разговаривать, занимая себя подготовкой к частым погружениям, а между ними каждый день возвращались в Киони, чтобы обменять пустые баллоны. По ночам мы по очереди стояли на вахте. Таким образом, вместе мы бывали, только когда ели, однако мы старались сократить это время до минимума.