– У вас жесткие методы обучения.

– Но и предмет не менее жесткий, – сказал Маккейн. – Не правда ли, вы сегодня с этим договором подумали: «Что я буду делать, если он со всем этим бросит меня одного?»

Джон против воли кивнул:

– Что, по мне было видно?

– Нет. Просто я знал, что вы так подумаете. Но вы заметили, ведь я ничем не грозил? Это было бы шантажом. Если бы я сказал что-нибудь вроде: «Либо вы подписываете, либо я ухожу!», – это вызвало бы ваш протест. Моя власть состояла в том, что вы ясно представляли мои возможности и вашу ситуацию. Не упомянуть ни того, ни другого – это укрепляло мою позицию. Вы не знали, что бы я сделал, но знали, что я мог сделать. Аргументы, которые я привел, были хоть и существенными, но не решающими. Решающим было соотношение власти между нами на тот момент. – Маккейн сделал широкий жест в сторону окон. – В ближайшие месяцы мы будем много разъезжать и подолгу сидеть на переговорах. Важно, чтобы вы понимали, что при этом происходит. На самом деле происходит, я имею в виду.

Джон смотрел на него, пытаясь понять. Почему-то трудно было представить, что есть свои правила игры в том, как функционирует мир.

– Кто же из нас двоих от кого зависит? – спросил он. – На самом деле?

Маккейн пожал плечами.

– Как я это вижу, зависимость переменная. Вы не могли бы осуществить план без меня, без моего опыта, всей моей предварительной работы, а я без вас. Такое положение называется симбиозом.

Джон взял свой экземпляр договора о найме.

– Значит, мы его сейчас порвем?

Маккейн сложил свои договоры пополам вдоль листа и сунул их во внутренний карман пиджака.

– Ну что вы! – Он насмешливо улыбнулся. – Спишите это как плату за обучение.

* * *

Они слетали в Техас, пожали там руки всем членам правления Exxon, дружески улыбаясь, а когда сели, Маккейн зачитал имена тех, кто считался немедленно уволенным.

Это походило на казнь. Представители службы безопасности, которых Маккейн специально привез с собой, сопровождали уволенных к их кабинетам и столам, следя за тем, чтобы они взяли с собой только личные вещи и ни с кем не разговаривали, и не отходили от них до самой парковки. Компьютерщики позаботились о том, чтобы их пароли и коды доступа были тут же стерты. Джон сидел, не говоря ни слова, и следил за происходящим с непроницаемой миной.

Средства массовой информации терялись в догадках, поскольку не было ни интервью, ни официальных заявлений. «Чего хочет Фонтанелли?» – так был озаглавлен комментарий газеты Frankfurter Allgemeine.