Он так и вытащил его на газон, держа левой рукой за ворот камуфляжки, а правой сжимая дымящийся разогретый от стрельбы «глок».

Алина опустилась на колени рядом с Телешовым.

— Сережа…

Больше она не сказала ничего. Выплеснуть свою боль сейчас и здесь она не могла — не потому, что стыдилась всех этих людей, стоявших вокруг, но потому, что вся огромность этой боли еще не обрушилась на нее. Время невыносимой боли еще придет, и она это знала. Но будет это не здесь, не сейчас.

Она просто стояла на коленях рядом с телом Сергея и проводила ладонью по его лицу. Колючая же у тебе щетина, Сережка, подумала она. А ночью я и не заметила. Почему-то не заметила. Да и до того ли нам было, Сережка. Ведь совсем не до того нам было, родной…

Кремер, отдав распоряжения по рации, встречал «скорую» сам. МЧС-ники расступились, пропуская машину.

— Вот, этот самый человек, — майор показал на лежавшего в стороне от проездной дороги Телешова двум выбравшимся из «скорой» санитарам.

— А что с ним случилось? — поинтересовался врач лет тридцати с небольшим.

— Случилась гибель на боевом посту, — глухо произнес Кремер.

— Подождите, — брови врача поползли вверх. — Нас сюда прислали заниматься ранеными, травмами, в общем, теми, кого можно спасти…

Майор надвинулся на врача и сейчас стоял с ним буквально нос к носу.

— Слушай и запоминай, эскулап, — проговорил он хриплым шепотом. — Этого человека никто на труповозке не повезет и в общую кучу ссыпать не будет. Привезешь ты его в морг, и чтобы бирка была, и документы были честь по чести, и чтобы фамилия в бумагах, на бирке и даже на потолке была. Сергей Телешов. Вот так чтобы и было. Ты меня понял?

Врач попятился, потом бросил взгляд на пистолет, который майор по-прежнему держал в руке.

— Повтори, — так же негромко и хрипло приказал Кремер.

— Сергей Телешов, — выговорил врач побелевшими губами.

— Хочешь запомни, хочешь запиши, хочешь татуировку себе на руке сделай. Но когда я его искать приеду, не дай тебе Бог, чтобы хоть в одной запятой путаница произошла.

Майор посмотрел на свой «глок» и сунул его в кобуру.

— Не дай Бог, чтобы хоть в запятой, — устало сказал он. — Хватит с меня безымянных.