Итак, оратор взмок. Заговорщики забеспокоились, как бы нечистая парочка, папаша с сынком, чего не учуяли. Но Сога окончательно обнаглели, уверились в своей неприкосновенности и полностью утратили природное чутье. Ирука без стеснения клял утратившего дар речи идиота, позорил его перед присутствующими.

– Тряпка мокрая, выжми из себя что-нибудь, кроме пота, спой, что ли, ушами похлопай, раз язык в зад затянуло.

Он повернулся к отцу.

– Папа, можно я ему башку смахну?

– Нет, – вздохнул Эмиси, – перед послами нельзя. Пусть думают, что мы цивилизованная публика.

Как бы в опровержение этих слов к ним рванулся Оэ Нака, держа в руке обнаженный клинок. Но Сога так ничего и не поняли. Эмиси досадливо поморщился.

– Мальчик милый, отойди, ты нам мешаешь. Ирука подхватил более эмоционально и агрессивно:

– Ты моего папу слышал?! Вали отсюда, придурок, девица-красавица!

– Я больше не девица! Я принц, имперский принц.

И сильным ударом он взрезал туловище младшего Сога от левого плеча до правого бедра, добавив неожиданный декоративный элемент в пышный наряд вельможи.