– Да? А как все говорят?

– Ну, что ты явился на готовое, дом здесь не покупал, ничего не умеешь. И хочешь выжить за наш счёт. Многие считают, что это несправедливо.

Маркус задумался.

– А может, это Божья милость, такое никому не приходит в голову?

Эта мысль, казалось, озадачила её.

– Нет, – засмеялась она.

«Видимо, – подумал Маркус, – все тут ходят в церковь, но лишь делают вид, что веруют».

Главный дом встретил их ароматом жаркого, картофеля и приправ, едва они прошли в просторную столовую. На столах стояли плетёные корзиночки с приборами и матерчатыми салфетками, люди сидели на скамьях.

– Я привела Марка, – объявила Ребекка всем, кто здесь уже был. – Он работает в коровнике.

Все вокруг закивали, его окинули любопытными взглядами, но были среди них и критические, и он не смог понять, к кому они относились.

Они сели на край скамьи. Маркус быстро огляделся. Тут были одни женщины, преимущественно пожилые. Некоторые, пожалуй, и к моменту основания деревни не были молоденькими. Они сидели на стульях вдоль стены и – вязали. Носки, увидел Маркус, и нижнее бельё. Он оторопел, представив себе толстые, связанные из узловатой овечьей шерсти кальсоны. И поклялся, что научится штопать и латать своё бельё и следить за ним, чтоб оно носилось как можно дольше.

– Здесь что, едят только женщины? – шёпотом спросил он Ребекку.

Она отрицательно помотала головой и пояснила:

– Мужчины сейчас придут.

Первый явился тут же, будто только и ждал её слов; комбинезон его был в опилках. Он побалагурил с несколькими женщинами у входа, сел, и дверь уже не закрывалась. Не прошло и пяти минут, как столовая наполнилась людьми.

Четыре женщины прикатили из кухни сервировочные тележки и перед каждым поставили по полной тарелке. Аромат, исходивший от еды, на время лишил Маркуса дара речи. Впервые в жизни он на собственной шкуре почувствовал, что значит выражение «слюнки потекли».

Никто пока не начинал есть, и Маркус тоже выжидал, хотя ему это дорогого стоило. Как только разнесли все тарелки, кто-то произнёс короткую молитву, в которой опять были помянуты те, кто после «краха», как это называлось, жил не так хорошо, и все наконец взялись за ножи и вилки.

Это был просто кусок жареного мяса с картофелем и разными овощами под белым соусом, но вкусно было необыкновенно. Если ради того, чтобы и впредь наслаждаться такой кухней, придётся носить вязаные кальсоны, то об этом (решил в эту минуту Маркус), возможно, стоило подумать.

Первые минуты еды проходили молча, потом тут и там завязались приглушённые разговоры, и вскоре воцарился уровень шума, обычный для столовых. После чего Ребекка спросила: