– Этого нам всё равно не узнать. Оно и раньше было так же. Кто-то выбирал для нас новости: какие показывать, какие нет.

– Однако правительство и СМИ были не в одних и тех же руках.

Таггард откинулся на спинку стула.

– Маркус, я большую часть жизни провёл – или, лучше сказать, потерял – занимаясь информацией. Все представители секретных служб так или иначе являются информационными фриками, всегда ими были. Это заразно. Мол, информация – важнейшее сырьё, самое острое оружие, решающее всё, бла-бла-бла. Чистейшая болтовня. Я в это верил, а теперь я устал, Маркус. Я узнал о мире больше, чем хотел знать. С меня довольно. Не хочу вдаваться в детали, как там всё идёт к чертям. Я мог бы обойтись и без тех роковых известий, которыми нас пичкает преподобный.

Маркус смотрел в свою чашку.

– Понятно, – сказал он. Другими словами, на Таггарда ему рассчитывать не приходилось.

– Тебе надо явиться к преподобному, – сказал ему Джек несколько дней спустя.

Маркус только что управился с коровами.

– Зачем?

– Уж это он сам тебе скажет. Вот, приведи себя чуть-чуть в порядок, – он протянул ему расчёску. – Можешь тут помыться; горячая вода у меня есть.

Что от него понадобилось преподобному? Наверняка дело в слухах, касающихся его и Ребекки. При том что в последнее время ему удачно удавалось избегать её.

Он с боязнью приблизился к неприметному дому за церковью с садом, оцепеневшим в снегу. Жена священника, как он слышал, умерла давно – от тропической лихорадки во время миссионерской поездки в Юго-Восточную Азию. С тех пор он живёт здесь один, со своей дочерью.

Это, возможно, многое объясняло.

Смолл открыл ему сам. Казалось, в доме он был один. Вблизи он казался ещё импозантнее, чем на богослужении; он словно заполнял всю комнату своей комплекцией и представительностью. Он пригласил Маркуса в кабинет, сел за необъятный письменный стол, и казалось: если снова встанет, то головой непременно пробьёт потолок.

– Садитесь, – сказал преподобный, указывая на стул.

Маркус сел. Стул был узкий, с высокой спинкой, которая принуждала к позе смирения. Психологический приёмчик власти. Этот приём он знал и по другим кабинетам во всём мире.

– Вас зовут Маркус Вестерманн? – удостоверился Смолл.

– Да, – ответил Маркус.

– Ваше имя нам сообщил ваш хозяин. Он также за вас поручился. Мы многим обязаны Чарльзу, чтобы вы знали. В критическое время он был в Саудовской Аравии, наблюдал события вблизи и вовремя предупредил нас о том, что ситуация обостряется. Что близится большой «крах». Хотя мы, разумеется, и так давно готовились.