Они продвигались на пять метров и опять вставали. Та еще пытка. На шоссе за полчаса они проехали самое большее полкилометра.

Трекка раздраженно стукнул кулаком по баранке.

— Видать, что-то случилось! Авария. Иначе откуда пробка?

Кристиано краем глаза посмотрел на социального работника. Он никогда еще не видел его таким нервным.

Он прикрыл глаза и прислонился головой к стеклу.

"Интересно, почему он все еще не отправил меня к судье?"

Кристиано слишком устал, чтобы думать. Он бы охотно проспал еще двенадцать часов. А от мысли о том, чтобы вернуться к отцу и увидеть его на койке, ему становилось и вовсе скверно.

Мысль о том, что солнце всходит и заходит, что люди стоят в пробке, что могут сбросить атомную бомбу, что Иисус может вернуться на землю, что санитары, вероятно, издеваются над отцом, а он лежит там как истукан и не шелохнется, вызывала у него тошноту и такую злость, что по рукам начинали бежать мурашки.

"Если я узнаю, что кто-то над ним смеется, я убью его, клянусь Богом, убью"

"Спать надо вполглаза, Кристиано. Пока будешь дрыхнуть, тебе как раз и вмажут", — сказал ему отец той ночью, когда послал его разделаться с собакой Кастардина. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Нет, не сможет он пойти к отцу.

Кристиано хотел вернуться домой и снова заняться поисками кольца, проклятого кольца с черепом. Сбросив труп в реку, Кристиано вернулся домой и, пока Трекка спал, принялся его искать.

Он перевернул вверх дном гараж, прибрался в фургоне — ничего.

Кольца не было.

Он обшарил карманы отцовской куртки и штанов.

Нету.

Наверное, оно осталось в лесу!

Отпечатки пальцев отца на этом проклятом кольце были единственной уликой, которая могла связать его со смертью Фабианы.

— Слушай, а если свернуть на виа Борромео? Может... — спросил его Трекка.

Кристиано притворился спящим. Пока они стоят в пробке, они не движутся к больнице.