Он увидел, как за плечами скользнула тень. Оборачиваться не стал, потому что и так знал, кто это. Казалось, он слышит цоканье ее костылей и шуршание волокущегося по полу черного балахона.

"Братья и сестры, чтобы совершить это Святое Таинство за упокой души младой сестры нашей Фабианы с надеждой, которая дается нам через Воскресшего Христа, осознаем смиренно грехи наши", — заходился священник.

Человек-падаль вытащил из розетки зарядку от телефона и, переступая, словно колосс, через пустыни, реки и города, взобрался на стул. Поднял одну ногу. Маленькая белая буренка впилась в подошву. Он отлепил ее и прикрутил к цепочке вместе с распятием.

"Да помилует нас Всемогущий Бог и, простив нам наши грехи, приведет нас к жизни вечной".

Человек-падаль протянул руки к потолку. Прямо над ним торчал крюк для светильника и два электрических провода, вылезавшие из-под штукатурки, как раздвоенный змеиный язык.

Он в несколько оборотов закрутил провод от зарядки вокруг крюка и потом обернул его вокруг шеи.

"Господи, всегда милующий и прощающий: прими в доме Твоем сестру нашу Фабиану, которую Ты призвал из этого мира; в земной жизни она верила в Тебя и уповала на Тебя, а потому позволь ей вкусить вечное счастье. Через нашего Господа..."

Как странно. Он словно бы не находился больше в своем теле. Он был близко. Совсем рядом. Видел самого себя, нагого, оборачивающего провод вокруг горла. Слышал свое тяжелое дыхание.

"Он — это я?"

"Да, он — это ты".

Какого черта этот человек залез голышом на стул и затягивает себе петлю на шее?

Человек-падаль знал ответ.

Это все его голова.

Его маленькая голова в черных волосиках, как в вороньих перьях. Его безумная голова. Голова, разрушившая его жизнь. В ней было нечто, что заставляло его чувствовать слишком многое, из-за нее он всегда ощущал себя лишним, не похожим на других, голова, которая заставила его делать вещи, о которых он никому не мог рассказать, потому что никто бы его не понял, голова, которая наполняла его ужасом, ликованием, ослепляла, заставила укрыться в этой грязной дыре, дрожащего как мышь, голова, которая заставила его мечтать о вертепе, способном покрыть собою всю землю, заменить настоящие горы, моря и реки горами из папье-маше и морями из оловянной фольги.

Так вот, он устал от этой головы.

"Да, устал", — сказал Человек-падаль и толкнул ногой стул. Он повис над пастухами, солдатиками, пластмассовыми зверушками и бумажными горами.

"Как Бог".

Задыхаясь, он развел руки.

"Господь мой пастырь: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим. Он подкрепляет душу мою, направляет меня на путь истины ради имени Своего".