Черные глаза Уоллиса, казалось, жгли его огнем.

– Один момент я помню так ясно, словно это было вчера, Верджил. – Нери кивком указал на лежавшую на столе маску. – Тебе и вправду очень нравилось носить эту глупую вещь. А надевая ее – знаешь что? – ты в самом деле воображал себя чем-то вроде бога. Который лучше остальных. Который с любым может делать что хочет и никогда не задумывается о последствиях. Вот почему ты сюда пришел. Ты боялся, что этот маленький секрет вылезет наружу, не так ли? Ты просто хотел, чтобы он был навсегда похоронен, желательно с именем Мики. – Мигая от ярости, Нери посмотрел на сына и снова перевел глаза на Уоллиса: – Ты не бог. Никто из нас не бог. Ты просто валял дурака. Из-за этого – из-за того, что я ничего не видел, – я столько лет наказывал своего бедного, глупого сына. – Он взмахнул пистолетом. – Господи, Верджил! Жаль, что у меня так мало времени. Я бы мог сделать это по-другому, и...

В темноте неожиданно прогремел выстрел. Эмилио Нери отлетел назад и схватился за грудь, чувствуя, как кишки выворачиваются у него наизнанку. Падая на пол, он успел увидеть, как из-за стопки денег появляется рука Уоллиса, сжимающая небольшой пистолет, приклеенный снизу к одной из пачек.

– Бруно... – прохрипел он, захлебываясь кровью. Сгустившаяся перед глазами темнота быстро краснела.

* * *

Люди в форме окружали стоявших возле стены Буччи и трех его подручных. У Буччи на лице было написано выражение, хорошо известное Фальконе и Перони. "Можете спрашивать, спрашивать и спрашивать, но я все равно ничего не скажу", – говорило оно.

– Вы имеете представление о том, что они здесь делали? – спросил у сержанта Фальконе.

Джанни Перони сразу признал в Буччи главного. Подойдя к нему вплотную, он уставился ему в лицо – одна бычья шея против другой.

– Нет, – ответил сержант. – Когда мы их остановили, они куда-то шли. По-моему, они заметили нас первыми.

– Мне некогда тратить на тебя время, сынок, – сказал Фальконе. – Где-то здесь находится мой человек, и, если он умрет, я обещаю, что твоя жизнь не будет стоить и гроша. Это связано со старыми делишками Нери. Будешь за него цепляться – утонешь вместе с ним. Понятно?

Посмотрев на остальных бандитов, Буччи засмеялся.

– Вы слышали? И куда только катится этот город? Приличный итальянец не может пройти по улице без того, чтобы какой-то гребаный урод не пялился ему в лицо!

– Урод? – переспросил Джанни Перони. – Ты назвал меня уродом? Еще никто не называл меня уродом. Я считаю это оскорблением.

Буччи засмеялся тем гнусным смехом, который хорошо известен всем полицейским.