— Миссис Киффин, — говорю я, пока Марино машет пилой, — пять дней, специальный тариф? В это-то время года? — Умолкаю: на ее лице промелькнуло замешательство. Она не может знать, что творится у меня в голове, не видит того, что вижу я. Ей не по силам вообразить тот ужас, который я воспроизвожу, стоя в этом дешевом мотеле со старыми тюремными матрасами. — Зачем он въехал на пять дней в рождественскую неделю? Постоялец что-нибудь рассказывал в ту ночь такого, что могло бы навести на мысли о цели его визита, занятиях, откуда он родом? Кроме того, что говор был нездешний.

— Я стараюсь не расспрашивать. — Киффин наблюдает за работающим Марино. — Может, и стоило бы. Бывает, некоторые разговорятся, не остановишь. Кто-то, наоборот, не любит, чтобы в их дела лезли.

— Какое у вас сложилось о нем впечатление?

— Ну, Мистер Арахис сразу его невзлюбила.

— Что еще за Мистер Арахис? — Марино нагибается с потолочной плиткой, которая была привернута рым-болтом к четырехдюймовому куску балки.

— Собачка наша. Вы, наверное, заметили ее, когда заходили. Странная кличка для девочки, у которой было столько щенков, да Зак ее так прозвал. Мистер Арахис чуть не охрипла от лая, когда он у нас на пороге появился. Сама пятится, а шерсть на загривке дыбом.

— А что, если ваша собака разлаялась и была не в себе, потому что почуяла поблизости еще кого-то? Того, кого вы не заметили? — предполагаю я.

— Может, и так.

Отвалилась вторая плитка, и лестница зашаталась: капитан спускается. Он снова открывает чемоданчик и достает оттуда рулон бумаги для заморозки и полицейскую ленту, после чего начинает заворачивать потолочные плитки в аккуратные сверточки. Я тем временем прохожу в санузел и осматриваюсь, подсвечивая себе фонариком. Повсюду казенная белизна, туалетный столик загажен желтыми пятнами — видно, постояльцы кладут на него зажженные сигареты, пока бреются, накладывают макияж или делают укладку. И еще я заметила нечто, укрывшееся от глаз Стэнфилда. Обрывок зубной нити повис через край унитаза и застрял под сиденьем. Рукой в перчатке я беру находку. Длиной где-то с фут, несколько дюймов промокли от туалетной воды; в середине нить розоватая, будто кто-то прочищал зубы и десны кровоточили. Мокрую в полиэтиленовый пакет ее класть не стоит. Завернула в бумагу для заморозки, а потом в маленький пакетик, какие используют ювелиры. Вероятно, у нас есть образец ДНК. Вопрос только чей?

Мы с Марино возвращаемся к пикапу в час тридцать, и только Киффин успела открыть входную дверь, чтобы зайти в дом, как оттуда выскакивает Мистер Арахис. Мы выруливаем, а собака мчится вслед и лает. Смотрю в боковое зеркало: Киффин у порога во всю глотку командует псине: