Рейтер: Скажите, Мария, вам не хочется ещё раз пройти через сеанс гипноза?
Рейтер:Фюрстернберг: Нет.
Фюрстернберг:Рейтер: Почему? Вы чего-то боитесь? Вам не хочется копнуть поглубже пласты воспоминаний?
Рейтер:Фюрстернберг: Нет. Я боюсь этого… Пока ещё боюсь…
Фюрстернберг:Рейтер: Когда в вас пробудится память, вы поймёте, от какой красоты вы поначалу отказывались так упорно. И уверяю, вы пожалеете об упущенных днях…
Рейтер:Фюрстернберг: А вы помните всё так, как будто это было именно с вами, именно с Карлом Рейтером?
Фюрстернберг:Рейтер: Некоторые сцены. И при воспоминании меня охватывает восторг, который невозможно передать словами. Знаете, когда спускаешься на лошади вниз по склону холма и останавливаешься в самом низу долины, когда тебя окружает ночь, плывут над головой звёзды, к голому телу нежно прикасается прохладный воздух, кажется, ничего больше не нужно. Да, пожалуй, воспоминания о моей жизни в горах – самые сильные. Быть дикарём, подчиняться лишь себе, полагаться лишь на себя, а не на неповоротливый государственный аппарат, любить страну, а не партию… Что может быть чудеснее диких просторов?
Рейтер:Фюрстернберг: А вы, оказывается, романтик, но тщательно скрываете это. С вашими взглядами быть членом партии нелегко, особенно членом партии, которая всех держит в страхе.
Фюрстернберг:Рейтер: Не всех, Мария. Уж не думаете ли вы, моя дорогая, что Гитлер сумел бы удержаться у власти, не будь у него стопроцентной финансовой поддержки?