Она посмотрела на струю фонтана, которую сдувал беспощадный ветер. Хлопая крыльями, рядом приземлился голубь, выжидательно уставившись на нее, но она видела только серое пятно на асфальте. Люди еще обедали. Издалека до нее доносились стук ножей и вилок, смех и болтовня. Они вместе с Себастьяном должны были сейчас сидеть в ресторане, обсуждая способы выжить. Фрэнни уткнулась лицом в ладони, зажала пальцами уши, отгородившись от приближающегося свиста сирены, рассекающего воздух, и беззвучно тряслась от горя. И от ужаса.

Она с благодарностью отхлебнула горячий сладкий чай и осторожно поставила чашку на пробковую подставку на большом обеденном столе красного дерева, блестевшем, словно ледяной каток. С противоположной стены на нее с портрета смотрел мужчина в горностаевой шубе, с цепью шерифа на шее, имеющий фамильное сходство с Себом – те же крупные черты лица, но без дружелюбия Себа.

Она повернулась к полицейскому – сидящему напротив нее констеблю Бойлу. Рядом с ним на столе лежал блокнот. Бойл спокойно сидел в кресле, расправив широкие плечи. В тридцать с лишним лет его лицо сохранило детскую пухлость: глаза в форме полумесяца и толстые мягкие губы. Однако манеры его были жесткими, как у человека опытного, умудренного законом улицы. Он источал атмосферу легкой грусти, как бы сожалея о том, что в человеческой жизни существуют вещи, изменить которые выше его сил.

Время от времени он улыбался ей, и каждый раз это проявление доброты и сочувствия вызывало у Фрэнни новый поток слез, она шмыгала носом, моргала и продолжала свой рассказ, дюйм за дюймом продвигаясь вперед, иногда возвращаясь, десяток раз прокручивая в памяти каждый шаг и добавляя новые детали.

– Франческа, вы уверены, что было десять минут второго? – Его голос звучал ровно и педантично, и Фрэнни едва сдерживалась, чтобы в раздражении не наброситься на него.

– Да. – Затем она добавила: – Я помню, что посмотрела на часы, когда мы подошли к лифтам. – Но про себя она думала: «Он мертв. Ничто не вернет его. Какое, черт побери, имеет значение, сколько было времени?» – Мы договорились встретиться в час, чтобы пообедать, и я опоздала. Я появилась здесь не раньше десяти минут, и, когда мы выходили, он сказал, что нам нужно торопиться, потому что он должен вернуться к двум. У него возникли какие-то проблемы на работе.

– Почему вы опоздали?

Она снова резко вздохнула, борясь с раздражением. Часы на стене показывали 2.45. У нее болел живот. Фрэнни отпила еще чая. Кто-нибудь на стройке может вспомнить ее, подумала она, хотя это почти невероятно.