– Ой, да ладно.
– Такие слухи, – докладывал Варга. – Тони у тебя не дурак. Думаю, он решил пересидеть, пока все не уляжется и народ не придет в себя. Нет, правда, он-то при чем, что трейлеры развалились? На все воля божья. Господь нас испытывает, как Ноя.
– Только Ной не был застрахован, – буркнула Нерия.
Мистер Варга прав в одном: Тони маячить не станет, если запахло жареным. Это в его стиле – перекантоваться где-нибудь в мотеле, а пока пустить в дом бездельников родственничков и никчемных приятелей-торгашей с девками. Далеко он не уехал, останется в городе, пока не хапнет куш от страховой компании.
Нерия воспряла духом. Сказочка про юную блондинку и Бруклин – дерьмо собачье. Эту хитрость муженек сам состряпал. Так я тебе и поверила, жди, размышляла Нерия. Разговор с мистером Варгой укрепил ее решение вернуться в Майами.
– Так ты действительно едешь домой? – спросил Варга. – Попробуете с хозяином начать все заново?
– Чем черт не шутит, – ответила Нерия и заставила соседа поклясться на Библии, что он ни словом не обмолвится о ее возвращении. Если Тони прознает – все пропало.
23
23
Щелкунчик велел Эди выехать на автостраду и не сбавлять нормальную скорость. Прижавшись к дверце, он держал под прицелом украденного револьвера придурка в армейском хаки. Девка пока угрозы не представляла.
Мужик сидел и моргал, как пожилая черепаха.
– Сколько выручил за кольцо? – вдруг спросил он. Твою мать! Щелкунчик нахмурился. Откуда он знает? Не отрывая глаз от дороги, Эди спросила:
– О чем он? Что за кольцо?
Щелкунчик скосил на нее глаза, но увидел только форштевень собственной челюсти и заорал:
– Все заткнулись, на хрен!
Подавшись вперед, длинноволосый сказал Эди:
– Твой раскрутой дружок напал на женщину-полицейского. Спер у нее пистолет и обручальное кольцо матери. Он что, не рассказывал?
Эди вздрогнула. То ли от дыхания незнакомца у себя на затылке, то ли от его рокочущего баса, то ли от его слов. Щелкунчик тем временем размахивал полицейским револьвером и вопил, чтобы все, мать их в душу, замолчали, или всем кранты.
Он сунул диск в проигрыватель, и в машине на полную мощь грянул душещипательное кантри. Вскоре ярость Щелкунчика стихла, успокоенная проникновенными напевами Ребы, [63] а может – пятью белыми таблетками, что дала ему Эди.
Ладно, парень. Теперь