У Бонни стучала одна мысль: что теперь? Что еще он сделает?

Щелкунчик, скрывая страх, орал через плечо:

– Только попробуй еще что-нибудь! Сукой буду, зарулю с моста! Поал? Все сдохнем на хрен!

– Следи за дорогой, шеф.

– Не трогай меня, сволочь!

Сцинк положил подбородок на подголовник сиденья и сказал Щелкунчику почти в самое ухо:

– Полицейский, которого ты застрелил, был моим другом.

У Эди отвисла челюсть.

– Только не говорите, что это Джим.

– Он самый.

– Естественно, – безутешно вздохнула Эди.

– Ну и что? – Щелкунчик втянул голову в плечи. – Откуда мне было знать? Легаш он и есть легаш.

Бонни казалось, что в угнанной машине собралась какая-то сюрреалистическая компания. По логике, они больше не пленники, раз у Щелкунчика кончились патроны. Но все едут дальше, словно ничего не произошло. Будто две парочки отправились на пикник – не хватает только пиццы и молочных коктейлей.

– Можно кое-что спросить? Куда мы едем? И кто теперь главный?

– Я главный, – сказал Щелкунчик. – Кто ведет-то?

Эди толкнула его в бок:

– Джип. Видишь?

Черная машина пристроилась слева на соседней полосе. Щелкунчик притопил акселератор, но джип остался рядом.

– Че-оор-рт! – прорычал Щелкунчик. Эди права – та самая тачка, которую они бросили десять минут назад. Бандит совершенно растерялся: кто это?

Правое стекло джипа опустилось. Призрачный водитель, не отрывая глаз от дороги, вел машину левой рукой. Встречные фары на мгновенье осветили его лицо, но Щелкунчик не узнал этого человека, хотя точно заметил, что на нем нет полицейской формы, – и обрадовался совершенно зря.