— Ты трехнутый или как? Наверняка, — сказал мистер Гэш. — Плевать, одним дохлым баламутом больше.

Твилли казалось, его куда-то уносит, словно он скользит на кружащем плоту по неторопливой реке. Если это смерть — совсем недурно. А если всего лишь сон, то и просыпаться не стоит. Ему задолжали много снов за двадцать шесть лет.

Вдруг пришла мысль свистнуть Макгуину; собака — всегда хорошая компания на реке.

Я ведь сказал, мальчик — мой.

О ком это он? Какой мальчик?

Твилли еще успел подумать, почему не слышит, как свистит собаке, и почему вдруг вообще ничего не слышит.

24

24

— Чего ты хочешь, Вилли?

Извечный вопрос. Палмер Стоут, позвякивая кубиками льда в стакане, ждал ответа вице-председателя Комитета по ассигнованиям.

— Ну и манеры у тебя, Палмер, — сказал Вилли Васкес-Вашингтон. — Ладно, я тебе отвечу. Хочу, чтобы досточтимый Ричард Артемус не поганил мне весенний отпуск. Хочу оказаться на следующей неделе в Канаде и не желаю быть в Таллахасси на какой-то дурацкой «специальной сессии».

— Понимаешь, Вилли, уже поздно...

— Нечего тут понимать. Дело не в бюджете на образование, амиго, а в идиотском мосте на Кретинский остров, хотя я полагал — нет, ты мне сказал, — что все давным-давно улажено. — Вилли Васкес-Вашингтон помолчал, отхлебнув чая со льдом. — А потом вдруг твой губернатор Дик блокирует проект. Собственное детище! Зачем?

В ответ Стоут по-всегдашнему закатил глаза — мол, лучше бы тебе этого не знать. Они сидели в баре «Поклонник», где совсем не хотелось пересказывать отвратительную сагу о похищении собаки. Ведь именно сюда тот псих прислал гадкую посылку с лапой. К досаде Стоута, поговаривали, что после этого бармен назвал новый коктейль «Собачья лапа».

— Ладно, можешь не отвечать, — сказал Вилли. — Мне-то что, это не моя проблема.

— Эй, ты же получил городской общественный центр!

— Не начинай все заново.

— Ах, извини. Общественный центр поддержки. Девять миллионов баксов, не так ли?