«Ну какие к черту хаты?! Вот сидим мы с Антоном в самой середине Европы. Отличный бар. Очень шумно. Очень тесно. Очень весело. Классные девчонки. И жизнь – прекрасна. И она ведь все еще продолжается не смотря ни на что! Продолжается! И нет никакого одиночества. Людей-то сколько вокруг! Ну, конечно, кроме концессии „Одиночество 12“. Но она подождет. И зло мира подождет! До послезавтра. Ведь мы улетаем завтра вечером. И у нас почти сутки на этот город с многообещающим найтлайфом».

Девчонки влезли танцевать на барную стойку. Луиза-Мария в своем монашеском балахоне смотрелась на ней особенно круто. К этому времени на стойке уже было не протолкнуться, и я не считая себя специалистом ни в танцах ни в эквилибристике, решил остаться за столиком. Антон, повелительно поднял руку, как офицер, увлекающий роту личным примером и пошел в атаку. То есть полез на барную стойку, совершенно забыв про возраст, интеллект и кармические долги. Я решил еще посидеть. Посмотреть на танцующего Антона. Последний раз я это видел, кажется, в школе. Не смотря на длительный перерыв, выходило у него неплохо. Он танцевал хоть неуклюже, но зато забойно. В этом явно что-то было…

«А эта Луиза-Мария – хороша. Так ведь недолго и влюбиться. А что настоящая Маша в самом деле себе думает?»

На этом месте размышлений я понял, что думать поздно. В конце-концов – полночь. Ну какие мысли после полуночи? Только самые дурацкие. Пообещав себе не думать больше ни о чем, я полез на стойку. Меня встретили с восторгом.

– Какие планы? – прокричал я по-русски Антону.

– Планы отдыхают! – заорал мне в ответ Антон.

– Понятно! А что девчонки?

– Все девчонки – наши!

– Отлично! Так мы – вместе?

– Мы всегда вместе!

– Тогда надо что-делать! – Мой голос заметно охрип. Сказывалось насилие над голосовыми связками.

– Ничего не надо делать! Все придет само.

Антон чуть не потерял равновесие и не грохнулся со стойки, выкрикивая очередную мудрость. Я успел поддержать его.

– Когда???

– Потом!!!

* * *

Насколько я понимал тогда, никакого особенного «потом» нам не светило. Девчонки, оттанцевав свое, сказали, что им надо пойти переодеться (было около часа ночи). Мы ничуть не удивившись, проводили разгоряченных, волшебно дышащих француженок до их гостиницы и сказали, что подождем их в соседнем баре. Они согласились. Бар был тихий. Мы заказали себе по Джек Дэниэлсу. Вообще-то кукурузный виски – это не виски. В него чуть ли не сахар добавляют. Но в конце трудного дня – он идет замечательно. Как говорили у нас в юности: «два-ноль-два, а пьется как два-ноль-семь».