– Наша проблема не в том, что мы посторонние. Наша проблема в том, что мы находимся по эту, а не по ту сторону стены, – сказал он, кивая на глухие, каменные стены мастерской.

Эта шутка разрядила напряжение. Слушатели расхохотались.

– Не могу не согласиться, – сказал я, когда смех наконец затих. – На этом мы, пожалуй, на сегодня закончим. Если, разумеется, у вас нет никаких вопросов.

– Есть один вопрос, – подал голос кто-то из заднего ряда. – Почему ты такой грязнуля, Ленни?

– Что-что?

– Да, – сказал другой человек. – Ты наверняка зашибаешь у себя в университете хорошие бабки. Почему же ты одеваешься, как зачуханный бродяга?

Поразмыслив над этими неожиданными словами, я в конце концов понял, что для этих людей внешность означала очень много, если не все. Живя в атмосфере примитивной грубости и жестокости, они волей-неволей должны были следить за собой, чтобы подчеркнуть свое особое положение. Даже сейчас, когда на них были стандартные желто-коричневые тюремные робы, они пытались заботиться о своем внешнем виде. Это было необходимо им хотя бы для того, чтобы выглядеть хозяевами собственной судьбы. Эстетика хиппи, которой я отдавал предпочтение, не произвела на них впечатления. Здесь, в тюрьме, в ней не видно было ни бунта, ни протеста против социальных условностей. Моя одежда казалась просто неряшливой – вот и все.

И вот я решил последовать их совету и заняться собой. Мне казалось – если я продемонстрирую своим слушателям, что уважаю их систему ценностей, это может оказать благотворное действие на всю группу. Да и я сам только выиграю, если завоюю их симпатию. Поэтому я избавился от старого армейского кителя и купил длинное пальто из черной кожи. Вместо потрепанных армейских ботинок, которые я постоянно носил, я достал модные туфли. Бороду я подстриг клинышком, а длинные волосы собрал в «конский хвост», так что по крайней мере спереди они стали напоминать прическу Гарри.

Карен произошедшие со мной перемены пришлись не по душе.

– Ты похож на сутенера, – безапелляционно заявила она.

В последнее время ей не нравилось во мне буквально все. Похоже, она вымещала на мне свои разочарование и обиду.

– Главная проблема с этой твоей теорией девиантности, – продолжала она неприятным, скрипучим голосом, – заключается в том, что она слишком ориентирована на мужчин. Да и среда, которую ты изучаешь, тоже носит исключительно мужской характер. Скинхеды, футбольные хулиганы, грабители банков и прочие… Мне кажется, ты сам балдеешь от этих проявлений так называемой мужской доблести.