— Зачем было забираться так глубоко, Андрей Александрович? — поинтересовался президент. — На случай ядерной войны?
— Вибрация, господин президент, — объяснил профессор. — Наш гений, — кивнул он в сторону Незалежного, — просчитал примерно допустимый уровень поверхностной вибрации для продолжения наших исследований, разумеется, еще не подозревая о существовании Сердца. Уровень вибрации для Контакта, как оказалось, требуется ниже предусмотренного проектом лаборатории. Из-за этого мы дважды промахнулись лучом на пробных экспериментах. Если бы мы знали о такой проблеме заранее, зарылись бы еще глубже!
— А как сегодня вы решили проблему?
— Компенсировали излишнюю поверхностную вибрацию техническими средствами, — пояснил Сергей Бокалов.
— Есть уверенность, что никто из, скажем так,
— Есть, господин президент, — отчеканил "Дим Димыч". — Единственный спутник, принадлежащий…
— Вы что же, атаковали чужой спутник? — президент не поверил собственным ушам.
— Это не мы, господин президент, — улыбнулся Римлянин и кивнул Корсару.
— Вы позволите, господин президент? — спросил Роберт Дрейк.
— Слушаю вас, господин полковник.
— В основу разведывательного оборудования этого спутника было заложено несколько моих собственных идей, я сам принимал участие в его создании. Это передовые идеи из разряда оборонных. Оборудование позволяло обнаруживать не только лучи, подобные тому, который исходит из Сердца, но и многое другое. Поскольку возможности спутника позволяли использовать его не только для обороны, но и для нападения, я заранее предусмотрел техническую возможность его саморазрушения способом, известным мне одному. Несколько часов назад я этот способ применил. По дороге из аэропорта в «Оазис»…
Президент молча пожал британскому разведчику руку.
— А как же Корабль, — вновь обратился президент России к Римлянину. — Он ведь реагирует на луч?
Римлянин кивнул Незалежному.
— Говори, Борис, — предложил президент, не дожидаясь, когда гений спросит у него разрешения.
— Я
— И как ты до этого додумался?