– Это был кто-то, кого он убил?

– Да. Так что я отправился в Южный, чтобы ее забрать. Он здорово ее отделал, но она была еще теплой.

В одном глазу у Деррика появилось нечто мечтательное, другой его глаз все время пялился куда-то вдаль.

– И вы похоронили ее в закрытом гробу вместе с другим телом.

Он посмотрел на меня обоими глазами. Впервые за все время.

– Как вы догадались?

– Вы помните имена, Деррик?

– Эту девушку звали Мелоди. Она была очень красивой.

– Мелоди Стефанопулос?

Он кивнул.

– А с кем вы ее похоронили.

– Его фамилия была Эрнандес. Худой парень. Умер от рака языка. У него почти не осталось нижней челюсти. Я положил обоих в один гроб и похоронил на кладбище Гринвиль. Красивая была церемония, много цветов.

Я вытащила блокнот и все записала.

– От скольких вы еще избавились?

– В похоронном бюро Урбаны не было своего крематория, поэтому, когда я получил работу в Чикаго, все стало гораздо проще. Иногда, если позволяли обстоятельства, я все равно упаковывал по двое. Кремация – это такая чушь. Может, вы и не поверите, но я считаю, что смерть священна. Похороны – священный ритуал.

– Сколько человек он убил, Деррик?

– Всего около восемнадцати женщин, за все пятнадцать лет. Я похоронил девятерых.

– Вы помните имена?

Он застенчиво улыбнулся:

– Конечно. Я помню всех. Каждую из них.