Из восьмидесяти сотрудников только двадцать семь человек имели туда доступ. Однако многие уже уехали на Рождество, и вслед за понедельником наступил вторник, а трое находившихся в помещении людей еще не всех поймали по телефону.

Тони добралась до Он-бич-клаб, курорта на Барбадосе, и долго убеждала помощника управляющего найти лаборантку по имени Дженни Кроуфорд.

Ожидая у телефона, Тони посмотрела на свое отражение в окне. Она хорошо держалась, несмотря на поздний час. Ее шоколадного цвета костюм в полоску не утратил элегантности, густые волосы в порядке, на лице никаких следов усталости. Отец ее был испанец, а мать – шотландка, и Тони унаследовала от матери белую кожу и рыжеватые волосы. Она была высокая, крепко скроенная. «Совсем неплохо выгляжу для тридцати восьми лет», – подумала она.

– Там у вас ведь глубокая ночь! – заметила Дженни, подойдя к телефону.

– Мы обнаружили в ЛБЗ-четыре расхождение с журналом, – пояснила Тони.

Дженни была явно навеселе.

– Подумаешь, – небрежно бросила она. – Никто ни разу не считал это великой драмой.

– Это потому, что я тут не работала, – сухо произнесла Тони. – Когда вы в последний раз заходили в лабораторию?

– По-моему, во вторник. Разве вы не могли это выяснить по компьютеру?

Могла, но Тони хотела проверить, подтвердит ли Дженни запись в компьютере.

– А когда вы в последний раз открывали хранилище? – Хранилищем в ЛБЗ-4 был запертый на замок холодильник.

Голос у Дженни стал звучать неприветливо:

– Право не помню, но это же записано на видео. – Замок, открывавшийся от нажатия на комбинацию цифр, включал камеру, которая снимала все время, пока дверь хранилища была открыта.

– Вы помните, когда в последнее время работали с Мадобой-два? – Это был вирус, над которым работали сейчас ученые.

– Какого черта, – воскликнула потрясенная Дженни, – именно это пропало?

– Нет. Тем не менее…

– Не помню, чтобы я когда-либо брала вирус. Я ведь работаю в лаборатории главным образом над выращиванием живой ткани.

Это соответствовало имевшейся у Тони информации.

– А вы не замечали, чтобы кто-либо из ваших коллег в последние недели вел себя как-то странно или не так, как обычно?

– Да вы меня допрашиваете, как в гестапо, – сказала Дженни.