Что-то удерживало меня от того, чтобы все ей рассказать – о том, что сегодня в коридоре здания суда Руле практически напрямую угрожал расправой моей семье. «Ты не можешь защитить всех». Я бы решился ей все рассказать – но только в качестве последнего средства, – если бы она отказалась сделать то, что я прошу.

– Я немедленно иду домой, – сказала она. – И мы едем к тебе.

– Нет, ко мне не приезжайте.

– Почему?

– Потому что он может прийти ко мне.

– Это безумие. Что ты собираешься предпринять?

– Еще не знаю. Просто забери Хейли, и отправляйтесь куда-нибудь в безопасное место. Потом позвони мне по мобильному на этот номер, но не сообщай, где вы находитесь. Будет лучше, если даже я не буду знать.

– Холлер, вызови полицию. Они смогут…

– И что я им скажу?

– Ну не знаю… Скажи, что тебе угрожают.

– Адвокат защиты рассказывает полиции, что чувствует угрозу… Да уж… они все разом переполошатся. Может, даже вышлют группу захвата.

– Ну что-то же надо делать.

– Я и считал, что сделал. Полагал, он просидит за решеткой до конца своих дней. Но ваши люди наломали дров, и вот теперь вы его отпускаете.

– Этого было недостаточно. Даже наших знаний о возможной угрозе для Хейли недостаточно.

– Тогда поезжай к нашей дочери и позаботься о ней. Предоставь мне остальное.

– Еду.

Но она не положила трубку. Казалось, ей хочется дать мне возможность сказать еще что-нибудь.

– Я люблю тебя, Мэгз, – произнес я. – Вас обеих. Будь осторожна.

Я дал отбой, прежде чем она успела ответить. Набрал номер сотового Фернандо Валенсуэлы. После пяти звонков он отозвался.

– Вэл, это я, Мик.