— А вы, значит, жаждете светлого будущего? Будущего, удобного только вам, наделенным властью старикам? Но и в этом вашем мире сейчас правит насилие. Если бы вы взглянули на мой дом, то прекрасно поняли бы, что я имею в виду. Может, перейдем от идиллий к реальности?

Выражение его лица ничуть не изменилось.

— Слушаю тебя.

— Я буду спрашивать о простых фактах. Когда вы познакомились с Эйко Акиямой? Думаю, вам известно, что она была моей женой.

— Слышал, что, когда твоя жена покончила с собой, она была беременна.

Я не ответил. Ждал продолжения. Он заговорил снова:

— Харада мне подробно обо всем доложил. Я знаю, что ты уже в курсе моих сексуальных пристрастий и располагаешь общей информацией о моей персоне. На момент смерти твоей жены я еще имел другую ориентацию и действительно мог попасть под твои подозрения. Надеюсь, ты не заблуждаешься и не считаешь, что отцом ребенка мог быть я?

— Заблуждаюсь или нет, это мы сейчас выясним. Но почему вам вообще пришла в голову эта мысль?

— Потому что ты держишь в руках эту нелепую машинку для убийства.

— Я уже объяснил причину. Я дурак, а вы цените время. Вы помните, о чем я вас спросил?

— Да. О том, когда я познакомился с твоей женой. Это было сразу после того, как ее брат совершил убийство.

— Действия, повлекшие смерть.

— Не вижу большой разницы, — сказал он глухо, словно окончательно ушел в свои мысли, — человек слаб. Ничтожного насилия достаточно, чтобы убить его. Крайне слаб. Это все равно что ткнуть иголкой в воздушный шарик. Стать жертвой насилия и не умереть — всего лишь случайность, часто называемая везением. Тот, кто бывал на войне, насквозь пропитан этой истиной и прекрасно понял бы, что я имею в виду.

— Вы говорите о том, как ценно для вас время, а сами уходите в дебри.

— Ты говорил, что речь пойдет о простых фактах, но, пожив с мое, ты поймешь, что простые факты порой нелегко изложить в простой форме. Такая уж это штука — факты. Всевозможные запутанные детали, подобно раковым клеткам, со временем раздувают простоту, заставляя ее увеличиваться в объеме и усложняться. И вот уже извлечение простоты требует чудовищных усилий. Таков путь простого факта.

Вероятно, прошлое этого старика, являвшее собой нагромождение простых фактов, наделило его умением не видеть в этом простом прошлом простоты. А может, он сам заменил свое простое прошлое на сложное. Я выжидал. Внезапно он заговорил так, словно ему удалось наконец вытащить простоту на свет божий:

— Твоя жена была красивой. Фантастически красивой. До сих пор помню, как она сидела тут, словно это было вчера.