Первым нарушил молчание Эдвард Харрис.
— Благодарю вас, мистер Кори. Очень интересный анализ. Да и аналогия тоже.
Несколько человек хмыкнули.
— Я поспорил с Тедом Нэшем на десять долларов, что я прав. Хотите и с вами поспорю? — предложил я.
Видимо, Харрис оказался азартным человеком.
— Давайте поспорим, но только на двадцать долларов.
— Хорошо, — согласился я. — Передайте двадцатку мистеру Кенигу.
Харрис вытащил из бумажника банкноту в двадцать долларов и протянул ее Кенигу. Тот убрал ее в карман. Я положил свою двадцатку на стол.
Межведомственное совещание уже начало приобретать скучный характер, но я не мог этого допустить. Я хочу сказать, что ненавижу бюрократов, которые настолько бесцветны и осмотрительны, что ты уже через час после совещания не можешь вспомнить их. А мне хотелось, чтобы каждый из присутствующих не забыл, что мы собрались на это совещание, исходя из предположения, что Асад Халил может все еще находиться в стране. Как только они поверят, что он сбежал, они начнут лениться и проявлять небрежность, переложив всю работу на тех, кто находится за границей.
Кениг, который отнюдь не был дураком, сказал:
— Спасибо, Кори, за убедительные доводы. На мой взгляд, шансы, что ты прав, пятьдесят на пятьдесят.
Кейт подняла голову от блокнота и вымолвила:
— А я считаю, что мистер Кори абсолютно прав. — Она посмотрела на меня, и наши взгляды встретились на долю секунды.
Если бы прошлую ночь мы провели вместе, то мое лицо сейчас бы покраснело, но никто из присутствующих, а все они являлись опытными физиономистами, не заметил на моем лице ни малейших признаков того, что мы с Кейт любовники. Все-таки мудро я поступил вчера вечером. Верно?
Капитан Штейн обратился к Харрису:
— Может, хотите поделиться с нами какой-нибудь информацией?
Харрис покачал головой.
— Я совсем недавно назначен на это дело, так что вы знаете гораздо больше меня.
Наверняка в этот момент все подумали, что Харрис несет чушь, но вслух этого никто не высказал.
Мы поболтали еще минут десять-пятнадцать, затем Кениг взглянул на часы и предложил: