Габриель взял со стола пачку сигарет и предложил мне. Я обратил внимание на то, что сигареты были «Кэмел», и это меня позабавило. Ну, сами понимаете… верблюды, арабы… и все такое прочее. Я взял сигарету, то же самое сделал и Габриель. Мы прикурили от зажигалки Фади, но я не стал затягиваться.

Габриель нажал кнопку стоявшего на столе магнитофона и обратился к Фади:

— Расскажи полковнику то, что рассказал мне.

Мне показалось, что Фади до смерти напуган. Арабы добровольно являются в полицию только в тех случаях, когда светит какая-то награда либо если они агенты-провокаторы. Но Гамаль Джаббар, о котором рассказал Фади, был мертв, и эта часть его истории уже оказалась проверенной, хотя сам Фади об этом еще не знал.

По-английски Фади говорил хорошо, хотя несколько раз и не понял меня. Время от времени он переходил на арабский, и тогда обращался к Габриелю, чтобы тот перевел.

Наконец он закончил свою историю и закурил очередную сигарету. Целую минуту мы все хранили молчание, затем я, медленно произнося слова, спросил:

— Почему ты рассказываешь нам все это?

Фади глубоко вздохнул, вобрав в легкие, наверное, половину всего витавшего в воздухе табачного дыма и ответил:

— Я беспокоюсь за судьбу мужа моей сестры.

— А случалось раньше, чтобы Гамаль пропадал?

— Нет, он не из таких.

Я продолжил допрос, чередуя жесткие и мягкие вопросы. Вообще-то я всегда стараюсь вести допрос в резкой форме, это экономит время и держит в напряжении свидетеля или подозреваемого. Из моего небольшого опыта общения с разными типами с Ближнего Востока я знал, что они большие мастера ходить вокруг да около. Любят всякие иносказания, отвечают вопросом на вопрос, затевают бесконечные дискуссии и так далее. Наверное, поэтому полиция в их странах и выбивает из них дурь. Но сейчас я играл в другую игру, поэтому полчаса мы болтали практически ни о чем, предполагая, что же могло случиться с Гамалем Джаббаром.

Габриель, похоже, оценил мою тактичность, но даже он начал терять терпение. Суть дела заключалась в том, что у нас появилась реальная ниточка. Всегда надеешься на такое, однако искренне удивляешься, когда это происходит.

У меня закралось серьезное подозрение, что Гамаль Джаббар забрал Асада Халила в аэропорту Кеннеди, отвез в парк в Перт-Амбоя, штат Нью-Джерси, а потом получил за это пулю в спину. Сейчас мне надо было выяснить, каким образом и куда дальше направился Халил.

— Вы уверены, что Гамаль не говорил вам о том, что собирается забрать в аэропорту соплеменника, ливийца? — спросил я у Фади.

— Нет, сэр, он этого не говорил. Но это вполне возможно. Я говорю так потому, что сомневаюсь, чтобы мой шурин согласился выполнить какой-то специальный заказ палестинца или иракца. Мой шурин, сэр, был патриотом Ливии, однако он не ввязывался в политические дела других стран, разделяющих нашу веру в Аллаха… да пребудет мир с ним. Поэтому, сэр, если вы спрашиваете меня, был ли этот особый пассажир ливийцем или нет, то я не могу ответить определенно. Однако я могу спросить себя: а поехал бы он в такую даль, чтобы оказать услугу не ливийцу? Вы понимаете меня, сэр?