— Это для меня новый бизнес, я начал им заниматься всего недели четыре назад…

Эди оборвала его:

— И поэтому вы нарисовали на борту фургона телефонный номер, надеясь, наверное, что телефонная компания закрепит его за вами, да? Мы что, похожи на дураков?

Я не мог себе представить, на кого мы похожи, если смотреть на нас с пола, с позиции Рахмана. Позиция определяет точку зрения — когда человек лежит на полу в наручниках, в окружении вооруженных людей, его мнение отличается от мнения тех, кто стоит над ним с пистолетами в руках. Однако мистер Рахман твердо придерживался своей легенды, которая звучала вполне правдоподобно, если не считать фальшивого рабочего номера телефона.

В общем, все выглядело так, как будто мы имеем дело с честным иммигрантом, который стремится осуществить американскую мечту. А вот мы набросились на него и заковали в наручники только потому, что у него внешность выходца с Ближнего Востока. Стыдоба, да и только.

А мистер Рахман тем временем постепенно приходил в себя.

— Я бы хотел позвонить своему адвокату, — заявил он.

Ух ты! Волшебные слова. Существует аксиома — если подозреваемый не заговорил в течение первых пяти или десяти минут, пока находится в шоке, то он может вообще не заговорить. Моим коллегам ничего не удалось вытащить из него в отведенное время.

— А здесь все адвокаты, кроме меня, — сказал я. — Можешь поговорить с этими людьми.

— Я хочу позвонить своему адвокату.

Я проигнорировал эту просьбу и спросил:

— Откуда ты?

— Из Западного Голливуда.

Я улыбнулся и посоветовал:

— Не пудри мне мозги, Азим. Откуда ты?

— Из Ливии, — выдавил он.

Мы молча переглянулись, и Азим уловил, что у нас вновь проснулся интерес к нему.

— А где ты взял посылку, которую привез сюда? — спросил я.

В ответ он воспользовался своим правом хранить молчание.

Вернулся Хуан, который ходил осматривать фургон, и сообщил: