– Могу себе представить.

– Нет, не можете. Это больно, приятель. И я говорю не просто о самолюбии. Это сразу становится известным. Вы превращаетесь в порченный товар. Я был неплохим адвокатом. Просто не ужился с кое-какими шишками из управления государственных защитников. И меня уволили. И вот, кто я теперь? Ни одной юридической фирме в городе не нужен адвокат, признанный непригодным управлением государственных защитников.

– Это не означает, будто у вас ничего не наладится.

Тумбс подался вперед; глаза его гневно горели.

– Да погляди вокруг, козел. Моя юридическая практика укладывается в багажник моей машины.

– Кто знает? В один прекрасный день я могу присоединиться к вам.

– Давай-давай. Острите.

Гас совсем не шутил, но объяснять это было ни к чему. Он сменил тон:

– Поэтому вы и захотели встретиться лично? Вам хотелось обругать меня, потому что вы не можете найти работу? Ну так позвольте кое-что сказать. Еще две недели назад я бы ни за что не заявил этого, однако есть в жизни вещи похуже потери дурацкой работы. Так что, если через тридцать секунд мы не начнем говорить о Ширли Бордж, я просто выйду в ту дверь. У меня нет времени на ваши сопли.

Тумбс откинулся на спинку стула, словно ему нравилось доводить такого человека, как Гас.

– Вы хотите поговорить о Ширли Бордж? Нет проблем. Я расскажу вам все, что хотите знать.

– Спасибо.

– Мне нужен только чек.

– Чек?

– Ага. Время – деньги.

– Вы хотите, чтобы я заплатил вам за информацию о Ширли Бордж?

Тумбс поморщился, покачав головой:

– Ваша формулировка предполагает какой-то недостойный смысл. Давайте просто скажем, что я хочу получить компенсацию за потраченное время и причиненные неудобства.

У Гаса не было времени читать мальчишке лекцию по этике. Он достал чековую книжку и начал писать.

– Превосходно. Я заплачу вам за час работы.