– Нет, милая. Мы этого не сделаем.

– А ты бы отдал меня?

– Никогда, – ответил Гас твердо. – Ни за что на свете.

Морган ткнулась носом ему в шею и тихо спросила:

– А ты сам?

– Что я сам?

– Если бы надо было отдать в награду тебя, ты бы пошел?

Гас ответил не сразу. Не потому, что не знал ответа, а потому, что никогда не обдумывал проблему в этом смысле.

– Да. Пошел бы.

Он почувствовал, как девочка еще крепче вцепилась в него. В ее голосе появилась настойчивость.

– Ты бы тоже пошел?

– Нет. Я бы пошел вместо мамы. А мама бы вернулась.

Она задрожала всем телом.

– А что, если бы это была хитрость? Что, если бы вы пропали оба?

– Этого не будет. Не беспокойся. Обещаю тебе, что этого никогда не будет.

Морган крепко-крепко прижалась к отцу всем телом. Она была так близко, что Гас практически понимал ее мысли. Отчетливо чувствовал ее страхи и пожалел, что сказал, будто при каких-то обстоятельствах может уйти. Он крепко обнял дочь и попытался успокоить. Так они просидели почти два часа, пока Морган наконец не заснула.

Уложив дочь, Гас даже не стал пытаться уснуть сам. Ему надо было чем-то занять разум. Предрассветное телевидение не подходило. Газеты еще не принесли. Его взгляд привлекли фотографии на комоде. Их была по крайней мере дюжина. В старых рамках – некоторые еще с тех времен, когда они с Бет только познакомились. Однако дальше фотографии постепенно менялись. Интересная хроника изменений, подумал Гас. Сначала были он и Бет. Вдвоем катаются на лыжах. Вдвоем у горы Хэйстэк в Коннектикуте. Потом пошли фотографии с помолвки и свадьбы. Дальше – фотографии ребенка. Морган в колыбели. Морган с мамой. Гас внимательно осмотрел буфет.

Ни одной фотографии, где рядом с Морган был бы он.

Заинтересовавшись, Гас вытащил из гардеробной старые коробки из-под обуви, где хранились вообще все фотографии. Несколько часов он медленно перебирал их, коробка за коробкой, от старых к новым. Старые были знакомыми и вызывали воспоминания. Новые, однако, выглядели для Гаса действительно новыми. Их все делал не он. Его не было ни на одной из них. Большинство из них он раньше даже не видел.

Гас вернулся к более старым, к тем временам, когда он еще оставался частью семьи. Его любимой была та, где он снял Морган в детской кроватке, ей тогда исполнилось всего восемь месяцев. Еще до того, как у них с Бет все начало по-настоящему рушиться. Солнечный луч проник сквозь щель в жалюзи. Он падал точно на ее кроватку, сверкая, как луч лазера. Морган сосредоточенно таращилась на луч, тянулась к нему, стараясь ухватить крохотными пальчиками. Гас успел щелкнуть камерой, точно уловив момент. Друзья и родные, видевшие этот снимок, реагировали одинаково: «Совсем как папа. Злится из-за того, что не может получить все».