Прошло несколько секунд. Энди молча терпела, умоляя Айзека взглядом.

Наконец он сказал:

– Дайте мне подумать.

– Но…

Айзек прервал ее взмахом руки. В его глазах было беспокойство. Речь Лундкуиста задела Андервуда за живое.

– Я сказал, что подумаю.

Энди с досадой смотрела, как Айзек встал из-за стола и вышел из кабинета.

47

47

Гас не спал с трех часов ночи. Именно тогда Морган наконец уснула. Ночи становились все тяжелее. Для шестилетнего ребенка полторы недели – это целая вечность. Бет не было так давно, что Морган начинала всерьез сомневаться в ее возвращении.

Гас по большей части ухитрялся хранить сомнения при себе. Ему посоветовали держаться перед дочерью уверенно. Это не значило расхаживать по дому с улыбкой во весь рот. И не значило лгать ей. Девочка видела тревогу на лице Гаса, поэтому не было смысла говорить ей, что отец не беспокоится.

Прошлой ночью он, возможно, позволил себе быть чересчур искренним. Это была третья попытка после чтения сказок в одиннадцать часов и еще одного стакана воды в час ночи. Морган никак не могла уснуть. Очевидно, что-то тяготило ее. Гас взял дочь на руки и устроился на диване-качалке, усадив Морган на колени. Ее голова лежала у него на плече. Он чувствовал теплое дыхание на шее, мягкие детские волосы щекотали кожу. Они покачивались при свете ночника с Русалочкой. Прошло несколько минут, и вдруг Морган открыла глаза. Она заговорила, не глядя на отца, прижавшись щекой к его груди:

– Папа?

– Да.

– Что такое вознаграждение?

Гас понял, куда это ведет, поэтому ответил осторожно:

– Это вроде приза, который дают человеку, совершившему доброе дело.

– Один мальчик в школе сказал, что за маму дают награду.

– Это так. Если кто-то сможет вернуть нам маму, это будет доброе дело. И я дам этому человеку вознаграждение.

– И что ты собираешься дать?