«Нет. Мы даже не приближались к хижине. Мы вверху на дороге над каньоном. Пункт, откуда мы должны были совершить выход. Когда мы сюда пришли, мы увидели его внутри. В бинокль. Он уже трудился над телом».
Из глубины груди Дрей вырвался тихий звук.
Голос Роберта на заднем плане:
«Он не должен был ничего с ней делать».
«Он не должен был ничего с ней делать».
Шипение Митчелла: «Уймись». Потом Рейнеру: «Я решил, что план спасения и казни пошел ко дну, поэтому мы свернули нашу миссию». Шелест: «Подожди, подожди. Вон он идет. Он выходит. Аист, наведи на него камеру».
«Уймись».
«Я решил, что план спасения и казни пошел ко дну, поэтому мы свернули нашу миссию».
«Подожди, подожди. Вон он идет. Он выходит. Аист, наведи на него камеру».
Щелчок высокоскоростной камеры. Глаза Тима вернулись к снимкам в пачке. Тиму казалось, что его сердце разбилось вдребезги, и любое движение причиняло адскую боль.
Голос Роберта на заднем плане: «Господи, о Господи. Больной ублюдок».
«Господи, о Господи. Больной ублюдок».
«Послушайте меня», – сказал Рейнер. – «План отменяется. Быстро сваливайте оттуда».
«Послушайте меня»,
«План отменяется. Быстро сваливайте оттуда».
Голос Митчелла, спокойный и коварный:
«Мы все еще можем это использовать. Для кандидата».
«Мы все еще можем это использовать. Для кандидата».
«Это я, – подумал Тим. – Кандидат».
«О чем ты говоришь?» – спросил Рейнер.