Сказав это, она натянула шкуру себе на плечи. В свете камина жена казалась неестественно бледной, как будто лицо Сары было из фарфора.

– Они меченые, – повторил я.

– Где ты был? В баре?

– Если мы начнем их тратить, нас поймают.

– Хэнк, от тебя воняет, как от Джекоба, – произнесла Сара, повышая голос. Она злилась. Я испортил ее праздник.

– Сара, я не пил. Я абсолютно трезв.

– Но я же чувствую запах.

– Пахнет от ботинок и джинсов, – сказал я и протянул ей ботинки, чтобы она могла убедиться в том, что я говорю правду. – Они в вине.

Сара сначала посмотрела на ботинки, потом на темные пятна на джинсах. Кажется, она не поверила мне.

– Ну и где же ты был, что у тебя все вымокло в вине? – спросила она с иронией в голосе.

– Неподалеку от аэропорта.

– Аэропорт? – переспросила Сара. Она до сих пор не верила мне.

– Деньги меченые. Сара, нас вычислят, как только мы начнем тратить их.

Она смотрела на меня. Постепенно из ее взгляда пропала злость. Я видел, что она задумалась.

– Хэнк, деньги немеченые, – сказала она.

Я ничего не ответил. Я-то знал, что они были мечеными. И теперь Сара, кажется, начала понимать.

– Но как они могут быть помечены? – поинтересовалась она.

Я почему-то вспомнил, что делал после того, как убил женщину, как я все проверял, чтобы не оставить после себя улик. Я почувствовал ужасную усталость… потом у меня появилось ощущение, что я все же забыл что-то важное.

– У тебя уже паранойя, – сказала она. – Если бы они были мечеными, об этом написали бы в газетах.

– Я говорил с агентами ФБР. Они сами рассказали мне.