Он начал нежно и осторожно. Слишком нежно. Слишком осторожно. Но дамба уже была прорвана, и Келли безумно нуждалась в нем. Она забыла обо всем, отдаваясь ему, и это было чудесно.

Потом, когда они лежали в объятиях друг друга, Келли сонно пробормотала:

– Кстати, насчет списка...

– Что, дорогая?

– Можешь выбросить его.

Марк молча усмехнулся.

– Какой же дурой я была! – вздохнула Келли, прильнув к мужу.

Они долго разговаривали, снова занимались любовью и наконец выбились из сил.

– Я потушу свет, – предложил Марк.

Келли напряглась и зажмурила глаза. Она уже хотела объяснить, что боится темноты, но, ощутив близость теплого тела, защищавшего ее, ничего не сказала.

Когда Марк выключил свет, Келли открыла глаза.

Она больше не боялась темноты. Она...

* * *

– Келли! Келли!

Келли вздрогнула и очнулась. Она снова боится темноты. Она не в Санкт-Морице. Стоит рядом с Дайаной в ювелирном магазине на Пятой авеню, и Джозеф Берри протягивает ей толстый конверт.

– Возьмите. Двадцать тысяч долларов в стодолларовых банкнотах, как вы и просили.

Келли не сразу пришла в себя.

– Спасибо.

Она вскрыла конверт, поделила деньги и протянула Дайане десять тысяч долларов.

– Для чего это? – удивилась та.