– Пытаюсь сократить военные потери, – ответил я.

– О ком именно идет речь?

– О вас.

– Тогда, мальчик, мы продолжаем. По крайней мере на твоего посыльного приятно посмотреть.

– Это точно, – сказал я и улыбнулся Монике Эдер, на лице которой не было ни тени грима.

Моника отлично справилась с заданием: перехватила Джоуи у моего дома и доставила к муниципалитету. После того, что случилось с Чарли в Оушн-Сити, я понял, что нужно принимать особые меры предосторожности.

– Итак, Джоуи, – спросил я, – зачем вы хотели меня видеть?

– Твой мальчик хочет меня надуть, – сказал Джоуи Прайд, – а я просил передать ему, что не нужно этого делать.

– Не имею понятия, о чем вы толкуете.

– Может, нам стоит высадить пассажирку, прежде чем обсуждать дела.

– Моника своя. Все, что говорят мне, можно слышать и ей. В ее профессии тоже много секретов.

– Тогда ладно. Помнишь парня, о котором мы говорили до того, как Ральф получил пулю в голову? Который раздавал сотенные?

«Лавендер Хилл. Проклятие!»

– Да, помню.

– Он снова со мной связался. Сказал, что скоро заключит сделку с нашим клоуном и что тот по своему греческому великодушию уже решил, какова будет моя доля.

– И какой же она будет?

– Ну, он подумал, что, поскольку в нашей давней проделке участвовали пятеро, я должен получить одну пятую.

– Это разумно.

– Это было разумно тридцать лет назад, а сейчас не имеет смысла. Ральф мертв, Тедди не видно с того момента, как украли картину, а учитывая то, во что он нас втравил, он вообще не заслуживает ни цента. А Хьюго не будет претендовать на свою долю – это я могу гарантировать.

– Почему?