Эдди поставил кружку на стол и смерил Ника ледяным взглядом.

– Ничего. Мы ничего не будем говорить и все будем отрицать. Ясно?

– Но если они знают, что пистолет, из которого я стрелял, подобрал ты?

– Они могут это подозревать, но доказательств у них нет. Возможно, они докажут, что пуля, убившая Стадлера, вылетела именно из того пистолета, но им не доказать, что подобрал его я. Все их улики косвенные. У тебя дома они тоже ничего не нашли, а просто пытались взять тебя на испуг. У них множество косвенных улик вроде этой истории про пистолет, но у них нет ни прямых улик, ни свидетелей. Единственное, что они могут сделать, – это запугать тебя до такой степени, что у тебя развяжется язык. А я не хочу, чтобы ты раскололся. Ничего не признавай. Ясно? – Эдди глотнул кофе, не сводя глаз с Ника.

– А они не могут нас арестовать, чтобы им легче было на нас давить?

– Если ни один из нас ни в чем не признается, не могут.

– Но ты же не собираешься ничего признавать? – прошептал Ник. – Ты будешь молчать, правда?

Губы Эдди медленно расползлись в такой гнусной ухмылке, что у Ника мороз побежал по коже.

– Вижу, ты начал понимать, что происходит, – пробормотал Эдди. – На самом деле, на меня им глубоко наплевать. Кто я такой? Мелкая сошка. А ты – важная птица, которую в этом городе все ненавидят. Я их не интересую. Они охотятся на тебя! Понял?

Ник кивнул, и весь ресторан поплыл у него перед глазами.

– Они могут докопаться до правды только в том случае, если ты расколешься, – сказал Эдди. – А ведь ты можешь пойти с ними на сделку. Ты ведь можешь меня продать, правда? Но ты совершишь очень большую ошибку, потому что я сразу об этом узнаю. Даже если ты просто намекнешь, что готов что-то сообщить полиции, я мгновенно об этом узнаю, и мой адвокат тут же отправится к окружному прокурору и выложит ему все, как было.

– Твой адвокат? – прохрипел Ник.

– Скажу тебе прямо, Ник. Мне много не дадут. Я ведь просто им на тебя не донес. На первый раз мне могут дать месяцев шесть, а может, и вообще осудят условно. Особенно если я во всем чистосердечно признаюсь и расскажу на суде присяжным о том, кто настоящий убийца.

– Но ведь ты же не будешь этого делать! – пробормотал Ник, словно со стороны слыша свой доносившийся откуда-то издалека голос.

– Я сделаю это только в том случае, если ты что-нибудь скажешь в полиции. Вообще-то мне нужно было все им рассказать в самый первый день. Я вообще не понимаю, как это меня угораздило во все это вляпаться. Наверное, я, по доброте сердечной, решил помочь приятелю, попавшему в очень скверную историю. Лучше бы я остался тогда в постели и спокойно спал. Так нет же, понесла меня к тебе нелегкая, и смотри, как все оборачивается! Наверное, мне давным-давно нужно было тебя заложить. Не знаю, почему я этого не сделал. Теперь поздно рассуждать, но, будь уверен, если ты хоть на миллиметр откроешь в полиции рот, я буду защищать свои интересы. В тюрьму я из-за тебя не сяду.