– Почему это? – возмутился Багби. – Мы же возьмем его тепленьким!

– Вы же сами говорили, что у нас уже все схвачено, и мы вот-вот раскроем это преступление. Вы же не рассчитывали на признания Ринальди, когда это говорили! Так неужели не можете сейчас обойтись без него?

– Почему не могу? Могу, – пробормотал Багби.

– Я хочу обвинить их обоих в умышленном убийстве. А кто из них настоящий убийца, станет ясно позднее.

– Значит, теперь ты считаешь, что у нас все схвачено?

– Почти. Завтра с раннего утра я еще раз поговорю с психиатром Стадлера.

– А не поздновато?

– Отнюдь. Если он согласится подтвердить, что Стадлер был психически ненормальным и даже потенциально опасным, мне будет легче говорить с прокурором, и мы обязательно получим ордера на арест этой парочки.

– Но ведь психиатр отказался с тобой разговаривать!

– Попробую его разговорить.

– Ты не заставишь его говорить.

– Не заставлю, но попробую уговорить.

– Ты сама-то в это веришь?

– Во что?

– В то, что Стадлер был опасным.

– Я не знаю, но думаю, что Коновер и Ринальди считали именно так. Если психиатр подтвердит, что Стадлер был опасным, мотив убийства налицо. Тут Коноверу не поможет ни один адвокат. И нам не понадобится никакая сделка с Ринальди.

– А Нойса ты не хочешь подцепить на крючок?

– Нет, – покачала головой Одри. – Я на него не сержусь, – немного подумав, добавила она. – Просто я очень разочарована в нем и расстроена.

– Знаешь что! Я всегда думал, что люди вроде тебя… Ну, которые таскаются в церковь и все такое, на самом деле притворяются такими хорошими. А ты, смотрю, всерьез решила сделать все по совести.

– Да, я попытаюсь сделать все по совести, – усмехнулась Одри. – Думаешь, Иисус Христос был слабак! А вот и нет. Он был крутой мужик!