– Было бы чудом победить рак, Лорел. На земле есть люди, которые заслуживают чудес гораздо больше, чем я. Да и чем бы все закончилось? Ты любишь другого.

Не в силах больше лгать, она посмотрела ему в глаза.

– Я не знаю. Чувствую, будто мир перевернулся. Я ведь не подозревала, что происходит.

– Значит, теперь, когда ты знаешь, что я умираю, ты меня снова любишь?

Что она могла ответить?

Уоррен наклонил голову, словно прислушиваясь к тихим, еле различимым звукам.

– Слишком поздно. Сейчас я это понимаю. Вначале еще есть какие-то возможности, но потом исчезают и они. Если ты не успел ничего предпринять, пока дверь открыта, она может захлопнуться навсегда. Такова жизнь. Если о чем-то мечтаешь в молодости, лучше действовать сразу, иначе все шансы будут потеряны. В тридцать пять уже не установить мировой рекорд в спринте, не стать рок-звездой или профессиональным бейсболистом в сорок пять.

– Мы говорим не о детских мечтах! – взорвалась Лорел, неожиданно рассердившись. – Мы говорим о браке! О двух замечательных детях!

– Правильно. Мы говорим о семье. О доверии, помнишь?

Она с надеждой посмотрела на мужа, но на лице Уоррена застыла маска безжалостного осуждения.

– Нельзя вновь ступить в священный круг после того, как ты покинула его, чтобы прелюбодействовать с другим мужчиной, – произнес он, подняв руку и указывая на Лорел, словно судья-пуританин. – Ты принесла его семя в наш дом. В дом, который я построил, чтобы защитить тебя и детей. Ты принесла этого мужчину внутри своего тела. И получала от этого удовольствие! Признайся!

– Нет.

Уоррен шагнул к дивану и сунул руку в карман.

– Не лги. Мы покончили с обманом. Просто скажи правду.

– Я ничего не делала.

– Он надевал презерватив?

– Я тебе не изменяла!

– Врунья! – Еще один шаг к дивану. – Меня от тебя тошнит!

Она посмотрела мимо него, на спящую Бет, ища силы, чтобы продолжать лгать. Лгать во спасение.

– Я никогда не предавала тебя, Уоррен. У меня была куча возможностей, но я тебе не изменяла.