От этого напоминающего прикосновения я проснулся и пришел в себя.

– Я не свинка, – выдернув револьвер из кобуры, я ткнул стволом в лицо Руслана и нажал на спусковой крючок.

– Тухх!!! – радостно тявкнул револьвер, выплевывая сноп пламени и роняя страшного здоровяка наземь как тряпичную куклу.

– Я не свинка!! Не свинка!!!

Я дважды выстрелил в голову упавшего Руслана, затем выпалил в небо и истошно заорал:

– Я убил вашего главаря! Разбегайтесь!

– Ах ты ж сука...

От вражьих машин ко мне метнулись два силуэта – я тотчас же схлопотал сильнейший удар в голову и опрокинулся на спину. Перед глазами заплясали радужные сполохи, в голове гудело, будто кто-то бил в пожарный набат.

– Руслан... Русла-ан! – силуэты на миг присели у распростертого тела, затем вновь распрямились и подступили ко мне. – Ну, сука, – п...ц тебе...

– Тухх!!! – оказывается, я не выронил оружие при падении – револьвер словно бы сам по себе, против моей воли, выстрелил в первый силуэт, неспешно сместился в сторону второго и в последний раз изрыгнул пламя: – Тухх!!!

Я сел на задницу и помотал головой: все вокруг расплывалось и двоилось – напавшие на меня джигиты ползли к машинам, кто-то из них с подвывом причитал:

– Боевой... У него боевой...

Остальные на мою выходку не реагировали: если на поле боя что-то и изменилось, то только в худшую сторону. «Стрелки», сбившись в кучу и самозабвенно вопя, вовсю молотили Думбадзе, а облепившая Федю толпа в этот момент как раз добралась до наших машин – отступать дальше было некуда.

Нет, это неправильно! Я видел много раз в кино: когда герой убивает главаря, вся стая тотчас же трусливо разбегается!

Я сунул разряженный револьвер в кобуру и попытался встать. Это было непросто – я был оглушен, и ноги мои в буквальном смысле топали в самоволку, причем обе в разные стороны. Встав на колени, я задрал голову вверх и хрипло заорал:

– Руслана уби-и-ли!!! Эй, все сюда!!! Уби-и-ли!!!

В этот момент возле наших машин что-то случилось – что-то непонятное и непредсказуемое.

Как только две толпы, молотящие Федю и Думбадзе, слились в одну, эта вновь образованная масса, только что азартно вопящая и машущая дубинами, вдруг стала разваливаться на части.

Издавая крики ужаса и мешая друг другу, джигиты, находящиеся ближе к центру, пятились назад, а задние по инерции напирали, не понимая в чем дело – и вот это минутное замешательство сыграло свою роковую роль.

Через несколько мгновений стало ясно, что никакого чуда там не произошло – а просто Федя добрался до машины, схватил из салона колун, и, развернувшись, принялся крушить без разбора всех, кто попался под руку.