Самым разумным было идти к ней и ждать приезда полицейских. Но ведь Манн мог тем временем уйти. Или кто-нибудь из его команды мог вернуться. К тому же Тони не был настроен на разумные решения.

Он не мог сопротивляться мысли, что оказался в правильном месте в правильное время. И хотя ощущение опасности никуда не девалось, ему больше не хотелось принимать его во внимание. У него в сердце занозой сидела вина перед Кэрол, и он знал, что это навсегда. А еще он не сомневался, что не сможет с этим сжиться. Поэтому, если смерть настигнет его тут, может быть, оно и к лучшему.

— Извини, Марийке, не могу ждать. Я иду. Скрести за меня пальцы.

Тони на секунду закрыл глаза и набрал полную грудь воздуха. После избиений Кразича его тело успело набраться сил, и бояться было нечего. Теперь нужно было сконцентрироваться на Манне.

Он ступил на сходни «Вильгельмины Розен» и громко крикнул:

— Эй, есть кто-нибудь? Можно мне подняться на борт?

Ему было известно, что существуют правила приличия для тех, кто хочет побывать на борту судна, ничем не отличающиеся от правил посещения чужого дома, и не стоило заранее вызывать тревогу у Манна.

Никто не отозвался, хотя рулевая рубка и каюта внизу были освещены. Тони поднялся выше и позвал еще раз. На сей раз в дверях рубки появилась голова. Тони узнал молодого человека с конским хвостом, которого видел в Кобленце. У него было искаженное лицо, так как он пытался разобрать, кому понадобилось звать его да еще закрывать собой свет на причале. Тони перешел на немецкий язык:

— Могу я подняться к вам?

— Кто вы? — спросил молодой человек, по всей вероятности, Вильгельм Манн.

— Я ищу Вильгельма Манна.

— Я Вилли Манн. Что надо?

— Мы можем поговорить? Дело личное, — ответил Тони, вытянув руки вдоль тела и стараясь производить безобидное впечатление. Настал решительный момент. Если он чего-то не учел, даже последнюю мелочь, Манн заподозрит неладное.

Молодой человек нахмурился:

— Что за личное дело?

— Это касается вашего дедушки.

Тони как будто невзначай сделал еще один шаг наверх, желая показать, будто ничего особенного в его намерениях нет.

На лице Манна появилось удивленное выражение.

— Я видел вас в Кобленце. Вы преследуете меня? Что вам нужно?

— Просто поговорить. Можно?