– Мы пока еще не знаем точно, но выясним. Следы крови на снимке обеспечат Кризу заключение до конца его жалкой жизни.

– Он станет отрицать какую-либо причастность к убийству, и ваш единственный свидетель не сможет выступить с показаниями.

Джослин скончалась по дороге в Главную монреальскую больницу.

– В таком случае перхоть поможет прижать его.

– А что, если анализ ДНК не даст окончательных результатов?

– Не имеет значения. У него рыльце в пушку, и он сам все расскажет.

Мы так думали еще целых девять часов.

В палате жалюзи были опущены, сквозь них лился приглушенный солнечный свет. Кит уставился в телевизор, выключив звук. Гарри листала иллюстрированный журнал, посвященный моде. Хотя его перевезли из отделения интенсивной терапии четыре дня назад, с лица Кита по-прежнему не сходила мертвенная белизна, а глаза выглядели так, словно по ним прошлись темно-лиловой краской. Грудь перевязана бинтами, на левой руке к вене была подсоединена капельница.

Он просиял, когда увидел меня.

– Как делишки? – Я ласково коснулась его руки.

– Просто супер, крошка.

– Я принесла еще цветов, – весело сказала я, протягивая букет, который прихватила в цветочном ларьке при больнице, – Весенний букет из маргариток. Гарантированный приток сил даже самому ослабленному духу.

– Нам скоро понадобится специальное разрешение «зеленых» на весь этот фотосинтез.

Поерзав на постели, Кит попытался взять с подноса стакан апельсинового сока, сморщился от боли и откинулся назад.

– Давай помогу.

Я протянула ему стакан, и он устроился на подушках, сомкнув губы вокруг соломинки.

– Как дыхание?

– Нормально. – Он поставил стакан себе на грудь.

Предназначавшаяся Кризу пуля вонзилась в Кита под острым углом. Она раздробила два ребра, разрезала легкое и вышла наружу через мышцу. Врачи обещали полное выздоровление.

– Они уже накрыли этих ублюдков?