Она чувствовала, как на виске усиленно забилась жилка, маленький красный червячок нервного возбуждения.

— Монах утверждает, что они взяли его вещи только для того, чтобы сохранить их от бандитов и воров, — быстро сказал Риверс с озабоченным видом.

— Он все еще там? То есть кости? Они сохранили скелет?

— Держать труп в священном месте было бы святотатством. И они не потревожили бы кости.

Монах что-то пробормотал.

— Что он говорит?

— Говорит, что не знает, там еще тело или нет, но оно лежит на совсем безлюдной, заброшенной тропе, по которой много лет назад ходили лесники, когда здесь еще росли большие деревья. Скелет находится рядом с пещерой. Но я уверен…

— Отведите меня туда! — потребовала Клер. — Или скажите, как туда добраться.

Как могла она объяснить свою настойчивость, свой порыв, который как рукой снял ее прежнюю усталость? Слова Риверса таили в себе невозможное, какую-то тератологию, словно одна большая история включила в себя элементы всех остальных.

— Вам там не понравится, — ответил он. — Путь очень крутой и ведет в горы.

— Есть еще время добраться туда и вернуться до темноты?

Глубоко посаженные глаза Риверса пристально посмотрели на нее, словно он подозревал ее в нездоровом любопытстве.

— Да, — медленно ответил он, вытягивая слово, точно тонкую шелковую нить, которая могла лопнуть, надави Клер слишком сильно. — Думаю, есть.

— Пожалуйста, мистер Риверс. Вы можете — вы отведете меня туда?

Они поднимались в бесплодную зиму. Сильный ветер с песком упорно цеплялся за них своими пальцами всю дорогу вверх по прибрежной тропе, с треском проносясь по обнаженным кустам, бросая им в лицо пригоршни гравия. Чем выше они забирались, тем больше сужалась дорога, постепенно превращаясь в еле видную звериную тропу, петлявшую между огромными валунами из льда и камня, которые нестихающие ветра обтесали в пирамиды и обелиски. Здесь простирался бескрайний дзен-буддийский сад выветренного гранита и пересохших каменных ручьев, и Клер не смогла себе представить, чтобы в этом месте когда-либо росли деревья, если бы мистер Риверс не указал ей на серебристые пластинки пней, вдавленные в землю, словно отраженные луны, — все, что осталось от поваленных стволов.

— Забавно… — начала она. — У меня такое странное чувство, будто один мой дальний родственник, возможно, проходил здесь.

— Это объяснило бы, почему монахи вас знают, — невозмутимо ответил Риверс.

Клер улыбнулась тому, как он поместил ее чудаковатые фантазии в область собственных верований.