Опустив «глок», она подбежала к краю лестницы и облегченно вздохнула: внизу стоял живой Гарсиа. У его ног распростерся на спине Куэйд, широко раскинув руки в стороны. Слезливое распятие.

– Боже милостивый, – выдохнула Бернадетт, молитву, а не проклятие.

Гарсиа сунул пистолет в кобуру, достал мобильник и вызвал подмогу, потом сунул телефон в карман и опустился на колени возле раненого. Взглянув на Бернадетт, он произнес:

– Оружие можете убирать.

Пихнув «глок» в карман, она пошла вниз по лестнице.

– Мертв?

Гарсиа печально кивнул:

– Близок к этому.

Сойдя по лестнице, она опустилась рядом с Куэйдом и тут заметила красные полосы у Гарсиа на запястьях.

– Как вы выпутались?

Он звякнул своим браслетом праведного католика.

– Отличная получается пила. Мне надо было только как-то отвлечь его, чтоб можно было ее пустить в ход. – Он опустил руку. – Вы все верно разыграли: вытащили его выстрелом в дом. Перестрелка в той консервной банке плохо бы кончилась.

Глаза Куэйда были закрыты, но губы его шевелились.

– Он что-то говорит. – Бернадетт нагнулась и приблизила ухо к губам умирающего.

Гарсиа спросил, понизив голос:

– Признание?

Бернадетт сделала рукой жест, призывая босса молчать, а сама, еще ближе наклонившись к окровавленному телу на полу, шепнула Куэйду в ухо:

– Не понимаю.

Когда губы умирающего снова задвигались, она кивнула и положила руку ему на плечо.

– Чего он хочет? Делает признание? – беспокойно повторил вопрос Гарсиа.