— Это то же самое снотворное, которое принимал Климент, — негромко произнес Мишнер. — Здесь больше, чем нужно, чтобы убить человека. Если ваше тело найдут утром, вас похоронят с папскими почестями в соборе Святого Петра. Ваше правление окажется коротким, но вас запомнят, как запомнили Иоанна Павла Первого. А если завтра вы останетесь живы, то все, что мы знаем, станет известно священной коллегии. И вы станете первым Папой в истории, представшим перед судом.

Валендреа не стал брать пузырек, он все еще не верил.

— Вы хотите, чтобы я покончил с собой?

Мишнер не смутился:

— Вы можете либо с почетом умереть Папой, либо навеки запятнать себя, став преступником. Я бы на вашем месте предпочел первое, так что надеюсь, что вы найдете силы сделать то же, что сделал Климент.

— Я могу оказать вам сопротивление.

— Вы проиграете. Насколько мне известно, многие в священной коллегии только и ждут возможности сбросить вас. Улики неопровержимы. А главным обвинителем станет ваш же соучастник. Вам не выиграть.

Но Валендреа не брал таблетки. Тогда Мишнер высыпал их на его стол и посмотрел на Папу:

— Выбор за вами. Если вы так любите свою церковь, как утверждаете, то пожертвуйте своей жизнью ради церкви. Вы не задумываясь взяли жизнь отца Тибора. Посмотрим, хватит ли у вас мужества распорядиться собственной жизнью. Беспощадный Судья вынес вам Свой смертный приговор.

— Вы предлагаете мне умереть, — сказал Валендреа.

По виску его стекала струйка пота.

— Я предлагаю вам избавить церковь от необходимости снимать вас с поста силой.

— Я Папа. Никто не может лишить меня сана.

— Кроме Бога. И как раз Он все и решает.

Валендреа повернулся к Нгови:

— Вы собираетесь стать следующим Папой?

— Скорее всего, да.

— Вы ведь могли победить на конклаве?

— Вполне вероятно.

— Так почему же вы отказались от борьбы?