Работал насос бензоколонки, щелкали и росли цифры в окошке.

Мэри почувствовала возвращение работника «Хеппи Херманс» раньше, чем он подошел, и опустила руку, держа пистолет у бедра. Его взгляд на одну или две секунды задержался на ребенке.

— Кто-то вас не любит, — сказал он Мэри.

— Что?

Он ткнул себя зубочисткой в зуб.

— У вас в фургоне дырки от пуль. Кто-то вас не любит.

— Я купила его на государственной распродаже, — сказала она небрежно. — Раньше он принадлежал наркодельцу. Человек уставился на нее, усиленно работая зубочисткой.

— А! — сказал он. Плеснул на ветровое стекло моющей жидкости и принялся мыть его губкой, пока бензин лился в бензобак.

Лауры Клейборн уже не было.

Она стояла в сыром женском туалете, где не было нарисовано ни одной «улыбки», и желтого там была только вода в унитазе. Она поглядела в зеркало и увидела пугало. Поспешно намочив бумажное полотенце, она прочистила забитый сгустками крови нос. При прикосновении к лицу по скулам пробегали электрические разряды, но у нее не было времени действовать мягче. Когда она кончила, глаза были полны слез. Она скомкала окровавленное полотенце, швырнула его в корзину, потом освободилась от давления в мочевом пузыре. Между ног тоже были капли крови — от швов, разорванных коленом Ван Дайвера. Покончив со всем этим, Лаура вышла на улицу и увидела, что Мэри Террор с Дэвидом на руках заходит в продовольственный магазин. Сумка висела у нее на плече, и наверняка оба пистолета там.

Служитель закончил заполнять бензином бак фургона. Лаура подошла к зеленой машине и открыла дверцу водителя. Внутри держался запах Мэри Террор, тяжелый, звериный дух. Ключей в замке зажигания, конечно, не было. Лаура пошарила под приборной доской и нащупала пучок проводов. Один хороший рывок, и… «И что?» — спросила она себя. Ситуация не изменится. Пусть фургон не заведется, но Дэвид останется в руках у Мэри, и оба ее пистолета тоже, и она все равно убьет его, если прибудет полиция. Какой смысл ломать фургон, если в результате погибнет Дэвид? Она отпустила провода.

— Черт побери, — тихо сказала она.

Кричать — только силы расходовать.

Лаура заглянула за переднее сиденье фургона. За ним были чемоданы и пара коричневых бумажных пакетов. Она протянула руку и проверила их содержимое: пакеты картофельных чипсов, упаковки пирожков и печенья, коробка памперсов, детское питание, бумажные чашки и наполовину выпитая бутылка пепси. «Дорожная еда», — подумала она. Продукты, которые Мэри и Эдвард Фордайс купили на дорогу. В, задней части фургона лежали подушка и одеяло. Она взяла одеяло и один из пакетов с едой, чашками и пепси. Памперсы и детское питание оставила на месте. Ее внимание привлек другой предмет — пустышка на пассажирском сиденье. Она взяла ее, собираясь сохранить. На ней была слюна ее ребенка, его аромат. Но нет, нет: если у Дэвида не будет пустышки, чтобы унимать его плач, натянутые, как струны, нервы Мэри Террор могут сдать и тогда…