Сейчас она все видела ясно и четко. Ей было лет шесть-семь.

Секретер стоял у стены в его комнате. На нем находилась обрамленная черно-белая фотография людей другой эпохи. Возможно, его родителей.

Артур открыл дверцу секретера, вытащил один из ящиков. Потом перевернул его и показал потайной ящичек, который открывался с другой стороны.

Луиза встала, вернулась в спальню Ларса Хоканссона. Ящик был самый верхний, слева. Она вытащила его, перевернула. Ничего. Ей стало стыдно, что сон обманул. Тем не менее она вытащила и остальные ящики.

В последнем, пожалуй, самом большом, обнаружился тайник. В нем хранились записные книжки. Она взяла верхнюю, пролистала. Обычный ежедневник с разрозненными записями. Они как-то неприятно напоминали записи Хенрика. Какие-то буквы, указания времени, крестики и восклицательные знаки.

Она перелистала ежедневник до того дня, когда приехала в Мапуту. Лист совершенно пустой, ни указаний времени, ни имен. Открыла вчерашнюю страницу и, не веря своим глазам, уставилась на запись. «Л.», а после «Ш.-Ш.». Ничего, кроме того, что она была в Шаи-Шаи, это означать не могло. Но он же не знал, что она поехала туда?

Она пролистала несколько страниц назад и наткнулась еще на одну запись: «К.Х. Мапуту». Это могло означать, что Кристиан Холлоуэй посещал Мапуту. Но ведь Ларс Хоканссон утверждал, что незнаком с ним.

Она положила ежедневники обратно и задвинула ящик. Охранники на улице замолчали. Она обошла дом, проверяя, заперты ли двери и окна и на месте ли решетки.

За кухней имелась маленькая комната, где сушили и гладили белье. Луиза проверила окно. Крючок снят. Решетка тоже открыта. Она поставила решетку на место. И узнала звук. Открыла решетку. Тот же звук. Сперва она не сообразила, откуда он ей знаком. Потом вспомнила. Ларс Хоканссон перед уходом заходил на кухню. И тогда она слышала те же звуки.

Он велел мне запереться, подумала она. Но сам перед уходом открыл окно. Чтобы кто-то мог забраться внутрь.

Луиза мгновенно запаниковала. Возможно, она настолько переволновалась, что уже не могла отличить реальность от фантазий. Но даже если она неверно и преувеличенно толковала происходящее вокруг, то все равно бы не рискнула остаться здесь. Она зажгла свет во всем доме, сгребла в кучу свою одежду. Дрожащими руками отперла наружные двери и решетчатую калитку. Словно бежала из тюрьмы с помощью ключей надзирателя. Когда она вышла на улицу, охранник спал. Вздрогнув, он проснулся и помог уложить чемоданы на заднее сиденье.

Она поехала прямо в гостиницу «Полана», где провела первые ночи. Сама отнесла наверх чемоданы, несмотря на дружелюбные протесты портье. В комнате, вся дрожа, присела на край кровати.