Они встретились у церкви, расположенной на острове посреди Юснан, точно в договоренное время. Назрин приехала на дорогом «мерседесе». Тучи рассеялись, светило солнце, ранняя зима чуть отступила, снова пришла осень.

Луиза спросила, спешит ли Назрин домой.

— Могу остаться до завтра.

— Здесь есть старая гостиница, называется «Ервсёбаден». Не думаю, что в это время года она забита постояльцами.

Им предоставили два номера во флигеле. Луиза спросила, не хочет ли Назрин прогуляться. Но та покачала головой. Не сейчас, сперва надо поговорить. Они устроились в одной из гостиных. В углу тикали старинные напольные часы. Назрин рассеянно ковыряла прыщик на щеке, Луиза решила перейти прямо к делу.

— Мне трудно об этом говорить. Но я должна. У Хенрика был СПИД. И с тех пор как я об этом узнала, меня мучила совесть, и я думала о тебе.

Луиза, конечно, размышляла о том, как Назрин воспримет это сообщение. Как бы реагировала она сама? Но такой реакции она совершенно не ожидала:

— Я знаю.

— Он сам тебе рассказал?

— Он не сказал ничего. До самой смерти. — Назрин открыла сумочку и вынула письмо. — Прочитай.

— Что это?

— Прочитай!

Письмо было от Хенрика. Очень короткое. Он писал, каким образом обнаружил, что заразился СПИДом, но надеялся, что был осторожен и не заразил ее.

— Я получила письмо несколько недель назад. Из Барселоны. Очевидно, кто-то отправил его, узнав о смерти Хенрика. Наверняка он сам так распорядился. Он часто говорил о том, что будет, если что-нибудь случится. Мне всегда казалось, он драматизирует. Теперь-то я понимаю, только уже слишком поздно.

Судя по всему, Бланка хранила письмо, когда Луиза с Ароном были в Барселоне. Хенрик дал ей инструкцию: Отправить, только если или когда я умру.

— Я никогда не боялась. Мы были очень осторожны. Естественно, я проверилась. Ничего не нашли.

— Ты понимаешь, как я волновалась перед этим разговором?

— Разумеется. Но Хенрик никогда бы не подверг меня опасности.