Светлый фон

Наемник лежал на спине в луже, дышал тяжело. Ему казалось, что при каждом вдохе-выдохе дырка в боку засасывыет воду – грязную, мутную, наполненую мириадами бактерий. Это было очень противно. И очень опасно. Наемник нащупал рацию и понял, что она разбита пулей. Его охватила паника.

– Мак! – закричал Наемник. – Мак, я ранен. Мне нужна помощь.

Студент попытался вызвать Сибиряка, но тот не ответил.

Все! – подумал Студент. – Все, нужно идти на прорыв.

«Форд» с оперативниками «Промгаза» быстро догнал «шевроле» «гёзов». На «хвост» не садились, держали дистанцию метров двадцать. Через «матюгальник» приказали остановиться, выйти всем из машины с поднятыми руками.

Глеб сказал:

– Значит, я был прав… Тормози, Миша. Придется пошуметь.

Михаил остановил машину.

«Форд» тоже остановился. Старший доложил дежурному, что проводит проверку подозрительного автомобиля на Партизанской. Серый «шевроле», госномер Х695. Старший включил камеру на торпеде.

На одном из четырех мониторов, что стояли перед дежурным, появилась картинка: пустынная темная улица. Справа – бетонный забор, слева – кладбище. Впереди, в ярком свете автомобильных фар, – джип «шевроле». На джипе зачем-то включили «аварийку»… Обе левых дверцы «шевроле» распахнулись, оттуда вышли двое с поднятыми руками. Водитель крикнул:

– Командир, мы беременную женщину в роддом везем.

Дежурный ощутил непонятную тревогу.

Голос, немного искаженный динамиком, произнес:

– Я сказал: все выходим. Беременная тоже.

– Да она вот-вот родит.

– Выходим! Имею право открыть огонь на поражение.

Медленно открылась задняя правая дверца. Показалась женская голова… Дежурный вдруг понял, что сейчас произойдет… «Беременная» стремительно повернулась и в руках ее полыхнул огнем «Калашников». Град пуль обрушился на «форд». Двое мужчин с левой стороны автомобиля тоже выхватили пистолеты и начали стрелять по «форду». За несколько секунд на «форд» обрушились более пятидесяти пуль.

Студент подумал: все! Нужно идти на прорыв.

Он извлек почти расстрелянный магазин из рукоятки и опустил его в карман.

Голос – хрипловатый, с истеричными нотками – вновь прокричал: